– Не правда ли, Карл, мой Мармадюк прекрасен? Какое величие, какая соразмерность черт.

Болтун подсказывал «чресел», мне в последний момент удалось исправиться. Вот ведь… болтун!

Разумеется, фахан немедленно удалился под неслышный ему хохот артефакта. Потому что ни один мужчина комплиментов сопернику слушать не захочет. Ясна попыталась выразить сочувствие, ее я послала по-простому, немало обогатив вокабуляр секретарши. Идиотка!

– Ну, – спросил Болтун, когда мы наконец остались почти наедине, если не считать десятков гостей, которым до нас, впрочем, не было никакого дела, – ты поняла, почему Мармадюк так поступил?

– Потому что он злодей? Псячья дрянь, я люблю злодея!

– Потому что теперь никто, кроме него, не сможет тебя, глупая Моравянка, заколдовать. Ты под защитой Мармадюка, теперь он все силы направит… Ой! Ой-ой-ой! Ты что делаешь?

– Пытаюсь тебя снять.

– Это может только твой возлюбленный.

– А вдруг. Что со второй причиной?

– Щекотно! – хихикнул сдавленно браслет. – Перестань!

Я поковыряла золотую пластину столовым неострым ножом и отложила его обратно на скатерть. Сковородкой еще непременно попробую, как только домой вернусь. Домой? Нет у меня теперь дома. Трактир есть, город, защищать который поклялась, а дом – это место, где тебя ждут. Меня ждать больше некому.

– Любопытная компания, – сообщил браслет светски, – и крайне опасная. Фею видала? Ну блондинку, Мармадюк с ней теперь танцует. Знаешь, кто это?

– Неужели та самая Флоризея? Одна из тех фат, что… Ну ты сам рассказ чародея слышал.

– Чего я только не слышал, даже удивительно, насколько легкомысленны бывают людишки…

– Есть способ, – перебила я начавшего хвастаться Болтуна, – убить фахана?

– Караколя? Тебе зачем? Дай подумать. Он высший, и, хотя части сил для проживания в человеческом мире лишен… Яд? Отвергнет. Зарезать? Любая рана зарастет как на собаке… Обезглавить было бы надежно, ну там, шею перепилить. Только пила нужна особая или меч легендарный. Так ты не ответила.

– Чего? – переспросила я, Мармадюк как раз излишне близко оказался к своей партнерше.

– Почему ты захотела убить Караколя?

– Из мести. Он теток моих…

– Тетки! – обрадовался Болтун. – Точно! Возьми у Рузи это ее новое взрывучее зелье, которое она незадолго до полуночи закончила. Мощная вещица. Любое волшебное тело в труху разорвет, швырнешь флакончик в фахана и «адью!» – он на новый виток перерождений, ты – под суд в вышнюю канцелярию.

– А чтоб без перерождений?

– Так не бывает, Моравянка. Без этого у нас только одержимые призраки обходятся. Чего вздрогнула? О, придумал. Можно Караколя в посмертии к определенному месту привязать, например, к камням вашим медоточивым. Он станет призраком, и тогда ты его окончательно сковородой развеешь. А? Правда я молодец? Только действовать придется быстро, до суда. Давай прямо завтра попробуем? На празднике. Высших фаханов при мне еще не убивали. Нет, меня тогда как сообщника заметут… Моравянка! Мармадель! Ты в обморок, что ли, наладилась падать?

Я сжала руку поверх браслета:

– Заткнись хоть на минуточку! – вдохнула, выдохнула, велела себе пустых надежд не питать и с дрожью в голосе спросила: – Незадолго до полуночи ты видел тетечку Рузечку?