— Не воображайте, мои юные друзья, — сказал он после того, как вселил в них благоговейный ужас рассказами о неописуемой греховности далеких «безбожных краев», — что язычники полностью лишены морали. Китайцы, которым я проповедовал много лет, порядочнее некоторых христиан. Их купеческая честь и верность слову — пример всем нам. Но одними проповедями душу не спасешь.

Он расспросил мальчиков о вере и получил достойные ответы.

Послушать миссионера высыпал весь городок. А когда он двинулся по улицам, проповедуя, увещевая, описывая трудности и опасности своей жизни и радости от спасения душ, призывая жертвовать на великое дело проповеди Евангелия всем сущим, жители словно пережили духовное возрождение. Они условились провести большой церковный сход со сбором пожертвований, когда проповедник снова заедет к ним.

В городке только и разговоров было, что о миссионере, о нем думали и, похоже, даже видели его во сне. Чердаки перетряхнули и обшарили вдоль и поперек в поисках пожертвований для отсылки их язычникам. Но у юных Холдфаста и Дж. Эдвардса интерес к нечестивым дикарям сочетался со страстным желанием наесться масла и неведомой им дотоле тягой к деньгам.

Наконец вернулась миссис Маккой.

Мальчики знали день и час. Они наблюдали, как отец поехал встречать ее на станцию, и замучили мать вопросами, вручат им деньги до ужина или после него.

— Говорю же, не знаю! — наконец прикрикнула на них мать. — Возблагодарю небо, когда это кончится раз и навсегда. По-моему, это чрезвычайно глупая затея!

Затем они увидели, как старая повозка завернула за угол. Что? Там только один человек! Мальчишки бросились к воротам, их мать тоже.

— Что такое, Джонатан? Она не приехала?

— Ой, пап!

— Где она, пап?

— Она не приедет, — ответил мистер Фернальд. — Сказала, что остановится у кузины Сары, чтобы потом прибыть в город и сходить на собрание к миссионеру. Но она прислала письмо.

Как только лошадь поставили в стойло, мистера Фернальда тотчас же обступили обладатели трех пар нетерпеливых глаз и рук. Затем все прошли к накрытому к ужину столу, где стояли два фунта вкусного масла, и сели, сгорая от нетерпения.

Потом испросили должного благословения, которое, как показалось мальчишкам, длилось бесконечно, после чего их отец извлек из кармана длинный пухлый конверт.

— Много она, однако, написала, — произнес он, вынимая два свернутых листа и письмо.

«Мои дорогие внуки, — гласило послание. — Поскольку ваши родители заверили меня, что вы сдержали свои обещания и воздерживались от масла на протяжении года, посылаю каждому из вас обещанные мною пятьдесят долларов, осмотрительно и надежно вложенных».

Мистер Фернальд развернул бумаги. Это были свидетельства стоимостью пятьдесят долларов каждое, должным образом оформленные, заверенные и скрепленные печатями, о пожизненном членстве Холдфаста Фернальда и Дж. Эдвардса Фернальда в миссионерском обществе!

Бедные дети! Младший разразился бурными рыданиями. Старший схватил блюдо с маслом и швырнул его на пол, за что, конечно же, после был наказан, но кара казалось ничтожной по сравнению с его горем и яростью.