В тот вечер они долго говорили с глазу на глаз. Джулия наконец-то рассказала ему, в какой опасности они оказались и как близко подобралась к ним беда.

— А мама показала мне выход, Фрэнк. Способ вновь обрести рассудок и не потерять тебя! Она и сама изменилась, когда со всем желанием стала заниматься детьми. А как все это нравится Альберту! И тебе понравится, ты ведь теперь все знаешь обо всем!

— Дорогая, любимая моя, сейчас я вовсе не возражаю! Я люблю свой дом, работу, маму и тебя. А насчет детей — хочу шестерых!

Он посмотрел на раскрасневшееся, веселое и дивное лицо жены и прижал ее к себе.

— Если уж вы все от этого так счастливы, — продолжил он, — похоже, я с этим свыкнусь.

Еще долгие годы он нет-нет, да и повторял:

— Семейная жизнь и воспитание детей — это легко. Если знаешь, как!

Юные Холдфаст и Дж. Эдвардс Фернальды с мрачным видом сидели за семейным столом, не поднимая голов, молча поедали поданное, и на всякий случай не задавали никаких вопросов, демонстрируя хорошее воспитание. Однако в сердцах у них таились вовсе не христианские чувства по отношению к достопочтенной двоюродной бабке по имени мисс Джейн Маккой.

Обладая свойственными детям сметливостью и наблюдательностью, братья прекрасно понимали, что лишь правила гостеприимства и чувство долга перед родственницей заставляли их отца и мать быть с гостьей вежливыми. Вежливыми, но не радушными.

Мистер Фернальд, глубоко верующий христианин, изо всех сил старался любить тетушку, которая была почти врагом всем, кого он знал. Однако Махалия, его жена, вовсе не обладала ангельским характером и не изображала обожающую племянницу, а лишь была сдержанно вежлива с родственницей мужа.

— Она мне не нравится, и притворяться я не стану. Это нечестно! — возражала она мужу, когда тот упрекал ее в отсутствии родственных чувств. — Она мне тетка, с этим ничего не поделаешь, но в заповедях не сказано почитать дядюшек и тетушек, Джонатан.

Честность миссис Фернальд была непоколебимой и стоической. Она скорее бы умерла, чем солгала, и относила ко лжи любые формы уклончивости, лукавства, замалчивания и даже стилистический прием «гипербола».

Два ее сына, воспитанные в строгости, давали выход резвому воображению в тихих разговорах между собой, свято охраняемых узами взаимного доверия, которое оказывалось сильнее любого принуждения извне. Они пинали друг дружку под столом, терпеливо снося свалившееся на них наказание, обменивались мрачными взглядами, посмотрев на предмет их общей неприязни, а после, когда полагалось спать, сыпали едкими словечками, перемывая косточки двоюродной бабке.

Мисс Маккой не отличалась привлекательностью. Была она очень грузная и жадно поглощала еду, тщательно выбирая лучшие куски. Одевалась она вычурно и дорого, но не красиво, и при более внимательном взгляде на ее наряды возникали подозрительные мысли о просроченных счетах из прачечной.

Среди многих причин недолюбливать тетку для миссис Фернальд наибольшее значение имела именно эта. Во время одного из таких нежеланных и обременительных визитов она приложила немало трудов, чтобы нагреть воду для субботней ванны, чего требовали моральные устои тогдашней Новой Англии, но пожилая дама отказалась не единожды, а дважды.