Traktatov.net
»
Двенадцать стульев
»
Читать онлайн
| Father Theodore followed them in a daze. | Отец Федор ошеломленно бегал вместе со всеми. |
| Like everyone else, he spoke to the conductors in an ingratiating tone, like everyone else he was afraid he had been given the "wrong" ticket, and it was only when he was finally allowed into a coach that his customary calm returned and he even became happy. | Он так же, как и все, говорил с проводниками искательным голосом, так же, как и все, боялся, что кассир дал ему "неправильный" билет, и только впущенный наконец в вагон вернулся к обычному спокойствию и даже повеселел. |
| The locomotive hooted at the top of its voice and the train moved off, carrying Father Theodore into the unknown on business that was mysterious, yet promised great things. | Паровоз закричал полным голосом, и поезд тронулся, увозя с собой отца Федора в неизвестную даль по делу загадочному, но сулящему, как видно, большие выгоды. |
| An interesting thing, the permanent way. | Интересная штука - полоса отчуждения. |
| Once he gets on to it the most ordinary man in the street feels a certain animation in himself and soon turns into a passenger, a consignee, or simply a trouble-maker without a ticket, who makes life difficult for the teams of conductors and platform ticket-inspectors. | Самый обыкновенный гражданин, попав в нее, чувствует в себе некоторую хлопотливость и быстро превращается либо в пассажира, либо в грузополучателя, либо просто в безбилетного забулдыгу, омрачающего жизнь и служебную деятельность кондукторских бригад и перронных контролеров. |
| The moment a passenger approaches the right of way, which he amateurishly calls a railway station, his life is completely changed. | С той минуты, когда гражданин вступает в полосу отчуждения, которую он по-дилетантски называет вокзалом или станцией, жизнь его резко меняется. |
| He is immediately surrounded by predatory porters with white aprons and nickel badges on their chests, and his luggage is obsequiously picked up. | Сейчас же к нему подскакивают Ермаки Тимофеевичи в белых передниках с никелированными бляхами на сердце и услужливо подхватывают багаж. |
| From that moment, the citizen no longer is his own master. | С этой минуты гражданин уже не принадлежит самому себе. |
| He is a passenger and begins to perform all the duties of one. | Он - пассажир и начинает исполнять все обязанности пассажира. |
| These duties are many, though they are not unpleasant. | Обязанности эти многосложны, но приятны. |
| Passengers eat a lot. | Пассажир очень много ест. |
| Ordinary mortals do not eat during the night, but passengers do. | Простые смертные по ночам не едят, но пассажир ест и ночью. |
| They eat fried chicken, which is expensive, hard-boiled eggs, which are bad for the stomach, and olives. | Ест он жареного цыпленка, который для него дорог, крутые яйца, вредные для желудка, и маслины. |
| Whenever the train passes over the points, numerous teapots in the rack clatter together, and legless chickens (the legs have been torn out by the roots by passengers) jump up and down in their newspaper wrapping. | Когда поезд прорезает стрелку, на полках бряцают многочисленные чайники и подпрыгивают завернутые в газетные кульки цыплята, лишенные ножек, с корнем вырванных пассажирами. |