— Мой лучше, мой чай пьют мулла, купец и начальник.

— А Садык не будет.

— Садык пьет воду из Белой?

— Да, воду, а не поганый чай, как каштан Гафаров.

— Ты все сердит на меня?

— Уйди, лучше будет!

Повертывается каштан и говорит малайке Бурнусу:

— Садык не хочет, приходи ты!

— Пои свою собаку и пей сам! — кричит Бурнус и плюет вслед Гафарову.

Давно — тогда Бурнус бегал без штанов, в одной длинной рубахе — он попросил у Гафарова чаю. Каштан сидел у окна и пил из маленькой чашечки. Чай дымился вкусным паром.

— Чего тебе, малайка? — спросил каштан.

— Дай чаю!

— Чаю? Ты хочешь чаю, который пьет сам Гафаров?

Бурнусу давно хотелось этого.

— Одну чашку.

— Одну чашку? Я могу дать больше, я могу напоить весь Мелеуз. Иди ближе!

Бурнус придвинулся к окну и протянул руку. Гафаров налил полную чашку горячего чаю.

— Ну, бери!

Бурнус сильней вытянулся, поднялся на цыпочки.

— Ну!

— Дай сам! — Малайка был мал.

— Нет, ты достань. Сильно хочешь — достань!

— Достать не можно.

— Получай. Знай, что Гафаров добр, — и каштан опрокинул чай на бритую голову малайки.

Завизжал малайка и кинулся домой. Тишину вечера долго оглашал его дикий крик и вой. Гафаров продолжал пить чай. Он улыбался и думал: «Чего захотел! Теперь знает чай Гафарова!»

У малайки Бурнуса сползла на голове вся кожа и выпали волосы, только к осени вернулась кожа, а еще через год и волосы.

Малайка Бурнус давно поклялся убить каштана Гафарова, и он это сделает, как только попадет в его руки кинжал.

Умолк муэдзин, пошла на убыль заря, прошел обратно в свой дом Гафаров. Слышней стали всплески Белой. На селе грустно заиграл курай. С реки поднялся туман и затопил село. Потерялся в тумане белый минарет, был виден только его золоченый полумесяц, — казалось, что он плавает в воздухе.

Заиграл еще один курай, между ними началась перекличка. Они то приближались, то удалялись, потом сошлись вместе и умолкли.

— Садык, о чем думаешь? — спросил Бурнус.

— Много дум у человека, который имеет жену, детей, скот, и еще больше у того, который не имеет ничего, как я.

— Скажи свои думы.

— Зачем тебе мои? Скоро у тебя будет достаточно своих.

— Я хочу помогать тебе думать.

— Это хорошо. Тогда слушай! — И Садык начал вспоминать.

Его отец имел табуны. Ранней весной они выезжали из Мелеуза в степь и близ какой-нибудь одинокой речки ставили свой кош. Поодаль стояли коши других скотоводов. В то время по ночам был такой же туман и тишина. Стада разбредались, не слышно было их колокольчиков, собаки спали, забившись в кош. Садык брал курай, садился на берегу и играл. В соседнем коше жила девушка, и ее любил Садык. Много ночей он играл, а девушка не отвечала ему. Но вот отец девушки уехал в город, и она вышла к реке и заиграла в ответ Садыку. Он пошел к девушке, а она убежала от него в степь и издалека позвала его своим кураем. Встретились они в степной балке, где росла высокая трава, сидели рядом и долго играли. Потом замолкли и вновь заиграли только тогда, когда красная заря отделила темное небо от темной земли и жеребята, радуясь наступающему дню, принялись бегать и прыгать.