Согревшись, мальчишки опять пошли задирать ноги, как псы, теперь к деревьям. Уильям встал следом за ними, но в этот раз решил выпендриться и поразить всех изысканностью манер и стиля. Направив свою янтарную струю на песок, он принялся писать ею свое имя.
– А девочки… так… не могут… – приговаривал он, старательно выводя изгибы букв.
В довершение каллиграфических успехов летние друзья, не переставая громко лаять, украсили его еще теплый автограф красивыми узорами из песка, после чего все, не сговариваясь, побежали в сторону города. Солнце уже почти скрылось за крышами, когда компания подрулила к его дому. Поднявшись на крыльцо, он обернулся к ним – к этим свободным волонтерам, этим бродячим экскурсантам, которые, сбившись в плотную стайку, стояли на лужайке.
– Вот здесь я живу, запомнили? – сказал он. – Завтра опять идем вместе гулять!
Стоя у дверей, Уилл в одной руке держал кеды, а в другой, как казалось, всю свою жизнь, такую прозрачную и легкую, что ее перевешивала даже пара детской обуви. Он искренне верил, что от него пахнет псиной. Хотя на самом деле от всех от них пахло только мальчишками…
– Пока! До завтра! – сказали они.
И именно в эту секунду мимо них прошмыгнул воображаемый кролик. Собачья стая с лаем подняла хвосты и стремглав унеслась прочь.
– До завтра! – крикнул он им вслед.
И до завтра, и до послезавтра, и до послепослезавтра…
Ему казалось, что в тени деревьев все еще светятся их улыбки.
И он вдруг понял, что носить на лице улыбку, какой бы огромной она ни была – пусть даже шириной в целое лето, – так же легко, как в одной руке держать свои кеды, а в другой – всю жизнь. А еще он понял, что счастье – чтобы оно ненароком не угасло – нужно как следует накормить. И тут же отправился в темную и холодную кладовку с припасами – кормить свое счастье.
Смешение времен
Была уже глубокая ночь, когда старик вышел из дома с фонариком и спросил у стайки мальчишек, что это они так расшумелись. Ему никто не ответил: не обращая никакого внимания на старика, мальчишки продолжали самозабвенно возиться в кучах опавших листьев.
Тогда он вернулся в дом, сел в кресло и принялся переживать.
Часы показывали три… Он посмотрел на свои бледные усохшие руки, которые беспомощно тряслись на коленях. Потом поднял взгляд и поймал в зеркале над каминной полкой свое отражение: оттуда на него глянул ходячий скелет, который, казалось, вот-вот исчезнет – стоит лишь хорошенько дунуть.
С улицы вновь послышался детский смех.
Старик выключил фонарь и теперь сидел в темноте. В конце концов, какое ему дело до этих чужих мальчишек? Играют и играют. Хотя, конечно, если по уму, три часа ночи – не слишком подходящее время для игр… Он зябко поежился.
И вдруг услышал, как в замке входной двери ворочается ключ! Старик тут же встал и пошел выяснять, кого это принесло среди ночи. Дверь открылась, и в дом вошел какой-то импозантный молодой мужчина. С ним была женщина, они держались за руки и бросали друг на друга недвусмысленные нежные взгляды. При виде этой картины старик пришел в негодование.
– Что вам нужно в моем доме?! – выкрикнул он.