– По-моему, ты всегда терпеть не мог эти…

– Ну и что… Ради тебя, моя прелесть, я готов на все. Я сказал им, что не смогу поехать на рыбалку в это воскресенье. И, по-моему, они решили, что я… того. А кстати, что у нас сегодня на ужин?

Заговорщицки улыбаясь, он прокрался на кухню и, вооружившись сразу половником и ложкой, принялся все подряд нюхать, помешивать и пробовать.

– Боже! Пастуший пирог! – воскликнул он, открывая дверцу духовки. – Мой любимый! Ты не делала его с июня прошлого года!

– Я подумала, тебе понравится!

Он с наслаждением принялся есть, сопровождая трапезу веселыми прибаутками. На столе горели свечи, в вазе стояли розовые гвоздики, наполняя комнату пряным ароматом. Ужин был превосходным, а в довершение его из холодильника на стол перекочевал черничный пай со взбитыми сливками.

– О, это же черничный пай! Надо быть гением и потратить кучу времени, чтобы черничный пай действительно получился…

– Я рада, что тебе понравилось, дорогой.

После ужина он помог ей убрать со стола и помыть посуду. Потом они перешли в гостиную и, усевшись прямо на ковре, устроили совместное прослушивание любимых симфоний и даже немного потанцевали под тему из «Rosenkavalier» Штрауса. В конце танца он поцеловал ее и, похлопав по попе, шепнул ей на ухо:

– Сегодня ночью. И никаких сверчков!

Вновь заиграла музыка, и они закачались в медленном танце.

– А ты случайно не нашла его? – спросил он шепотом.

– Кажется, нашла. По-моему, он вон там – под окном, которое рядом с камином.

Они подтанцевали к камину. Он наклонился, осторожно отодвинул штору и действительно обнаружил на полу какой-то черный кругляшок, величиной с ноготь. Некоторое время они оба смотрели на него, а потом так же, танцуя, отошли.

После этого он открыл бутылку шампанского, они хорошенько выпили и снова пошли танцевать.

Музыка играла так громко, что казалось, содрогаются стены, а звук проникает в тело до самых костей. Поэтому, чтобы слышать друг друга, им приходилось шептать в самое ухо.

– А тебе-то удалось что-нибудь выяснить? – спросила она.

– Не знаю… На студии все говорят – сидите и не рыпайтесь. Типа эти уроды устроили тотальную слежку. Осталось только ввести прослушку в зоопарке.

– То есть это как бы нормально?

– Ну да. Говорят, надо сидеть и не рыпаться. И ни в коем случае не ломать их аппаратуру. А то могут обвинить в порче государственного имущества.

В ту ночь они легли спать очень рано, обмениваясь многозначительными улыбками.

А в среду вечером он принес ей розы, и их поцелуй возле входной двери длился не меньше минуты. А потом они прошлись по телефонной книжке и пригласили в гости своих самых блестящих и остроумных друзей, зная наверняка, что от репертуара этой парочки свихнется любой сверчок. А в четверг он позвонил жене с работы, чего уже не делал несколько месяцев, а вечером подарил ей орхидею, еще один букет роз, шарфик, который случайно заметил в витрине во время обеденного перерыва, и два билета в театр… Что касается жены, то она в среду приготовила шоколадный торт по рецепту его матери, а в четверг испекла печенье с начинкой и лимонный торт со взбитыми сливками и еще – заштопала все его носки, отутюжила брюки и отнесла в химчистку то, что уже давно собиралась. Вечером того же дня они ходили в театр, а после спектакля решили еще погулять. Когда они дошли пешком до дома, была уже глубокая ночь, тем не менее они еще долго читали друг другу вслух Еврипида, а потом, с теми же многозначительными улыбками, отправились в постель. В результате утром они встали так поздно, что ему пришлось звонить на студию и отпрашиваться до обеда, прикидываясь больным…