– Спасение!
– Красивое, однако, спасение…
Теперь дверь сотрясалась так, как будто в нее ломилось стадо слонов.
– Вот ведь маньячка! – воскликнул граф.
– Ну что, надели свои… туфли для бега?
– Да у меня…
– Бегите!
Он бросился к машине, и она укрыла его внутри.
В этот момент дверь библиотеки распахнулась, и я увидел красное, как перекаленная сковородка, лицо разгневанной фурии.
– Где он?! – выкрикнула она.
– Кто? – спросил я. И тут же исчез.
Не знаю, то ли это я материализовался перед Билли Барлоу, то ли он материализовался передо мной? Но каким-то образом моя машина внедрилась на свое место в библиотеке, где как раз сидел Билли и бегло пролистывал произведения Толстого, Мелвилла и Папаши.
– Два поражения и одна победа! – сообщил я.
Захлопнув Мелвилла и закрыв Папашу, Билли улыбнулся Толстому.
– Я все-таки уговорил графа сбежать от мадам, – сказал я.
– Ну и как, она не перевоплотилась после этого в Анну Каренину?
– В смысле не бросилась ли она под поезд? Да нет…
– Какая жалость… Ну, и куда ты теперь? Может, смотаешься в Белый дом апреля 1865-го и выкрадешь у Мэри Тодд Линкольн билеты в театр?[100]
– Чтобы она мне выцарапала глаза? Нет уж. Отдать швартовы!
И уже через секунду золотистые крылья окунулись в облако брызг мраморного фонтана возле отеля «Plaza». В то время как его струи мирно били в ночное летнее небо, внутри, едва не по пояс в воде, разгуливали красивый мужчина в смокинге и не менее эффектная женщина в серебристом вечернем платье. Они то и дело падали, хохотали, что-то выкрикивали и поднимали вверх бокалы с мартини…
– Эй! – окликнул их я. – Зельда! Скотти! На выход! Ваше время истекло!
Ну, и что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Ну, и что ты можешь сказать в свое оправдание?
Он оторвал от уха трубку, которую только что поднял, посмотрел на нее и снова поднес к уху.
– Ты знаешь, сколько сейчас времени? – спросил он.
– У тебя что, нет часов?
– Есть, на тумбочке возле кровати.
– Сейчас шесть тридцать пять.
– О господи… И ты звонишь мне в такую рань, чтобы спросить, что я могу сказать в свое оправдание? Я еще и проснуться-то толком не успел.
– Свари себе кофе. Отель-то хоть ничего?
– Знаешь, в шесть тридцать пять мне как-то все равно, какой у меня отель. И вообще, я не люблю отели. Уже три ночи не могу здесь нормально уснуть…
– Думаешь, я тут хорошо сплю?
– Послушай, – сказал он, – я только что поднялся с постели, дай мне хотя бы надеть очки, взглянуть на часы, а потом уже продолжим, а?
– Что продолжим?
– Ты спросила, что я могу сказать, – и я готов сказать.
– Ну, так говори.
– Не по телефону же. И вообще, вот так, в двух словах, я не умею. Это займет какое-то время. Полчаса… Ну, или хотя бы минут пятнадцать… Хорошо, десять.
– Пять, – сказала она и повесила трубку.
В десять минут девятого она разлила кофе по чашкам, проследила, чтобы он взял свою, и приняла позу ожидания, глядя в потолок и скрестив на груди руки.
– Пять минут уже прошло, а мы успели только разлить кофе, – сказал он.
Она молча посмотрела на часы.
– Ну, хорошо, хорошо… – Он глотнул горячий кофе, обжегся, вытер рот, после чего закрыл глаза и сложил руки так, словно собирался молиться.