Я невольно рассмеялась.

Лайс хмурится.

Я успокаиваюсь, пожимаю плечами:

– Возможно, со стороны оно действительно выглядит так. Как использование. Скажу больше, возможно, ты прав в подозрениях, Лайс.

Как легко мы перешил на «ты».

– И?

– Мама воспитывала меня как леди в худшем понимании этого слова. Она учила меня быть зависимой, молчать, никогда не спорить, подчиняться. С её точки зрения высшая удача – стать женой состоятельного аристократа, получать содержание и терпеть любые семейные неудобства ради высокого статуса. Учитель научил меня думать своей головой. Знаете, ради чего я ходила в «Обитель» первые два месяца? Учитель разливал чай по чашкам, устраивался напротив и чутко расспрашивал, что я думаю. Он никогда не смеялся, какие бы глупости я ни говорила, слушал абсолютно серьёзно и задавал вопросы. Благодаря его вопросам я начала осознавать, что у меня свои желания, стремления. Учитель научил меня, что всё имеет цену. Обратная сторона самостоятельности – ответственность. Я бесконечно благодарна учителю за то, что он для меня сделал. И если цена его помощи реликвия, то это очень дешёвая цена. Лайс, я скажу вам больше. Если бы не учитель, научивший меня переводить руническую вязь, если бы не его уроки самостоятельности, мы бы с мамой, едва бы сейчас были живы, потому что это я содержу дом на свои гонорары.

– Иветт?!

– Да, Лайс. Я работаю, как простая мещанка. Да вы же видели.

– Я думал, это каприз.

Я пожимаю плечами:

– И каприз тоже. Приятно распоряжаться своими деньгами. Я трачу на «Обитель Семи дубов», покупаю себе то, что мама никогда бы не позволила мне купить, потому что «не пристало леди». Вот ты бы, Лайс, пошёл на содержание к женщине?

– Я что?!

– А я почему должна идти на содержание к мужчине? Именно этому научил меня учитель.

– Теперь мне понятнее…

Договорить Лайс не успевает. Экипаж выворачивает на Вторую улицу и останавливается перед нашим домом. Сейчас соседи убедятся, что обвинения Геранда совершенно справедливы, поползут новые слухи. Впрочем, о репутации думать поздно. Сейчас важнее защитить маму от лже-жреца.

Я опускаю взгляд вниз. Одежда жрицы? Нет, пожалуй, не стоит. Я сосредотачиваюсь и вспоминаю одно из своих платьев. Расшитый лиф прикрывает лёгкая накидка. Юбка спускается крупными фалдами, а единственным украшением платья служит крупный бант на узком поясе.

Лайс выбирается на мостовую, оборачивается и на миг замирает при виде изменений.

– Иветт? – хрипло спрашивает он, быстро облизывает губы и сглатывает.

Я вкладываю пальцы в протянутую ладонь, и Лайс вздрагивает. Я улыбаюсь, смотрю на него из-под полуопущенных ресниц и сама себе удивляюсь.

– Прошу, леди.

Лайс возвращается к более официальному стилю общения, и он прав. Не стоит шокировать маму фривольным «ты». Как она? Лже-жрец ведь не мог добраться сюда раньше нас с Лайсом? Да нет, не так быстро.

Лайс наклоняется ко мне и шепчет:

– Иветт, доверься мне. И да, это платье вам очень идёт, оно подчёркивает вашу красоту и ваш вкус, леди.

Мы приближаемся к крыльцу, поднимаемся.

– У меня нет ключа, – вспоминаю я. – Наверное, я смогу открыть замок…