– Возможно, подарить кассету человеку, который тебе нравится, – хороший знак, – продолжает мама, и с каждым словом ее улыбка становится все шире. – Если ты понимаешь, о чем я.

– Ты не хочешь поговорить о Леоне? – невинно спрашивает отец.

– Знаешь, нам стоит пригласить его на ужин, – не унимается мама. – Какая еда ему нравится?

– Боже мой, – восклицаю я. – Стоп! Ребята, вы меня смущаете.

– Такая у нас работа, – ухмыляется мама, беря отца под локоть.

После ужина родители решают пойти в кино. Я отказываюсь, мол, собирался сегодня вечером повидаться с Кэт и Леоном. По этой причине после того, как мы все до отвала объелись энчиладами[37], мама с папой высаживают меня по нужному адресу.

Я стою у входной двери Такеров и жду, когда задние фонари «Короллы» исчезнут в конце улицы. Мое сердце бешено колотится, я достаю телефон и звоню Леону.

– О, привет, ты едешь? – радостно спрашивает он.

– Нет, – говорю я, взглянув на его входную дверь. – Я уже возле твоего дома. И у меня к тебе есть предложение.

Ночной холод пробирается своими щупальцами под мой вязаный свитер, а я этому только рад. Давненько я уже не испытывал настоящего холода.

– Мои родители уехали в кино. – Тишина в телефоне кажется оглушающей. – Я хочу сказать, что у меня дома никого нет.

– Я понял, о чем ты. Шагай на задний двор. Сейчас выйду.

Волнение накатывает на меня, словно прибой, и каждая клеточка тела стонет от предвкушения. Когда я выхожу на задний двор, Леон уже стоит там, и яркий лунный свет серебрит его кожу.

Он не выпускает меня из объятий, пока мы кружим по лесной тропинке между нашими домами. Я вспоминаю, как Леон спас меня от репортеров в первый день нашего переезда, как элегантно раскачивался потом вместе со мной на качелях и каким мне тогда здесь все казалось чуждым и тревожным.

Я обнимаю его за талию. Какое-то мгновение мы пытаемся подстроиться под шаг друг друга, сначала выходит немного неловко, но в конце концов у нас это получается.

– Не могу поверить, что ты переехал сюда всего несколько месяцев назад, – говорит Леон.

– Я знаю. Такое ощущение, что я только вчера в одиночку спас НАСА.

Он бросает на меня насмешливый взгляд.

– Ладно, мне немного помогли.

Леон целует меня в щеку, и я заливаюсь краской.

– Я должен был больше тебе помогать, – произносит он виноватым тоном. – Прости, малыш. Я был так занят своими проблемами.

Я опираюсь на него всем весом и на мгновение теряю дар речи, когда вдыхаю его запах.

– Давай прекратим уже извиняться! Я ценю НАСА и очень рад, что мы всё еще здесь, вместе, но я готов двигаться дальше. Обсудить что-нибудь новое. Прикинуть следующие действия.

– Следующие действия? – смеется он. – Ты все никак не уймешься со своими планами.

– Шутки в сторону. Я больше не собираюсь из-за этого извиняться. Я люблю тебя.

– И я тебя люблю.

– И это главное, – довольно улыбаюсь я. – Единственное, что имеет значение.

Мы останавливаемся у дверей моего пустующего дома. Леон нежно смотрит на меня, а затем притягивает мою голову к своему лицу. Наши губы встречаются снова и снова, пока наконец уже не различить, где его язык, а где мой, и наше дыхание сливается в одно.