– Я бы хотел остаться здесь, если ты не возражаешь.

Я не возражаю. Он прав: никто из журналистов его отсюда не выгоняет. Даже оператор «Тин Вог» слегка приседает с камерой, чтобы мы оба попали в кадр.

Наступает время обратного отсчета. Он начинается с пятидесяти секунд, доходит до сорока, затем до тридцати, отсчитывая одну секунду за другой, пока наконец не добирается до финальных десяти. Грохот двигателя становится еще более громким. Оглушающим. Но я не могу позволить себе закрыть ни глаза, ни уши. Я задерживаю дыхание, и Леон берет меня за руку. Он крепко сжимает мою ладонь, а я в ответ сжимаю его.

– Я люблю тебя, – кричу я ему в ухо.

Земля дрожит под нашими ногами, и Леон теряет равновесие. Он приникает ко мне, и я хватаюсь за него покрепче.

Космический корабль поднимается, сначала медленно, а затем все быстрее взмывая в воздух, пока не сжимается до небольшого, но четкого пятнышка, пронизывающего и без того яркое небо. Я закрываю глаза, заставляю себя запомнить этот момент во всех подробностях. Чтобы запечатлеть все наши мечты, надежды и ощущение безграничного счастья.

Я подношу к губам ладонь Леона и легонько ее целую.

Мы вступаем в новую эру.

Дорогие читатели!

Будучи законченным нердом, я всегда восхищался рассказами о космической гонке. Я прочитал десятки мемуаров астронавтов и инженеров, просмотрел все документальные фильмы, которые только смог найти, и даже снискал определенную известность, совершая набеги на антикварные магазины в поисках журналов «Лайф» той эпохи. В некотором смысле исследование, которое я провел ради написания этого романа, продолжалось больше десяти лет.

Хотя я всегда был очарован научными достижениями и технологиями, стоящими за миссиями «Меркурий», «Джемини» и «Аполлон», больше всего меня привлекала во всей этой истории одна вещь. Семьи астронавтов неожиданно стали настоящими звездами той эпохи, украшали обложки журналов и раздавали интервью национальным новостным агентствам. Это означало, что супруги и дети космонавтов должны были всегда одеваться с иголочки, сиять улыбками и веселиться, не зная при этом, вернутся ли их мужья или отцы домой живыми. В «Силе нашего притяжения» я хотел отобразить это огромное напряжение, а также продемонстрировать современную историю квир-любви.

Как и многие авторы, я всегда любил читать. Я читал все подряд: от исторической дневниковой серии «Дорогая Америка» до жуткого научно-фантастического сериала «Аниморфы» и, конечно же, «Гарри Поттера» – и никак не мог насытиться. Мои вкусы постоянно менялись, и к старшей школе я обнаружил, что с удовольствием погружаюсь в атмосферу уютных расследований, когда в течение года проглотил по очереди все книги Агаты Кристи – все сорок штук, которые имелись в школьной библиотеке. Я был тихим замкнутым чудаком, выросшим в фермерской деревне в Огайо, и книги стали для меня всем.

Но даже в мире художественной литературы, в том безопасном пространстве, которое я для себя выстроил, мне так и не удалось увидеть в этих романах себя. Конечно, я мог сопоставить себя с Гермионой, которую дразнили за то, что она всезнайка, – да, со мной было то же самое, – но ни разу на обложках книг мне не встречался мальчик-гей. Мой опыт не отражался на их страницах, и в то время мне казалось, что этого никогда не произойдет. Однако сейчас на полках книжных магазинов можно найти множество квир-произведений фантастического жанра, и мне невероятно повезло, что я могу писать те книги, которые были мне так необходимы в подростковом возрасте.