Гораздо более везучим (или вовремя делившимся с кем надо) оказался пристав 2-го Арбатского участка Жичковский. «Шинкарей», как тогда называли подпольных торговцев спиртным (сплошь и рядом не имевших отношения к питейным заведениям), он расплодил на своем участке немерено и крышевал их так старательно, что довольно быстро сколотил целое состояние. Как-то мимоходом купил двум своим любовницам автомобиль, двух верховых лошадей и мотоцикл (судя по последнему подарку, уже тогда среди дам были любительницы мотоспорта).
Понемногу на пристава накопилось немало компромата. И начальство его наказало – перевело в другой участок, чуточку непрестижнее (где он вряд ли оставил прежние привычки). На место Жичковского назначили нового пристава, имевшего репутацию человека, который не берет. Грустный юмор ситуации в том, что на прежнем месте службы остался в той же должности старший помощник Жичковского Шершнев – и его «адъютант по крышеванию». Видя, что Фортуна сама идет в руки, Шершнев скрыл от нового начальства сведения о тайной торговле спиртным на участке, все точки взял под свою уже единоличную крышу и увеличил ежемесячные поборы втрое. Потому что цинично набрехал «шинкарям»: новый пристав тоже в курсе, в доле, надо делиться и с ним. Кто бы из «шинкарей» это проверял? Покряхтели и платили дальше, как миленькие.
Особенным расположением Шершнева пользовался лавочник Меркулов (возможно, попросту платил щедрее всех остальных). Новый, только что назначенный околоточный надзиратель (тоже явно из честных) очень быстро прихватил Меркулова на «шинкарстве» и стал оформлять соответствующие бумаги. Меркулов помчался к Шершневу. Тот моментально вызвал околоточного и учинил ему прежестокий разнос, потребовав впредь «не совать носа, куда не посылают», поскольку «слишком молод еще, жизни не знаешь»…
Потом произошел вовсе уж анекдотический случай. Новый пристав, все же узнавший о тайном «приработке» Меркулова (быть может, и от того самого околоточного), приказал Шершневу сделать у лавочника обыск. Шершнев тут же предупредил «подопечного» о грядущих неприятностях, и тот затаился на время. Но запасы спирта и не подумал убирать из лавки, всецело полагаясь на «благодетеля». И рассчитал все правильно: явившись с двумя понятыми из числа местных жителей, Шершнев поворошил пару ящиков с квасом, заглянул в пару комнатушек, после чего объявил, что ни капли спиртного не обнаружил, о чем сейчас и составит в участке протокол, а понятые распишутся.
Так и произошло. Понятые протокол подписали без малейших протестов и отправились домой. По дороге обоим захотелось выпить. Как местные, они прекрасно знали, что спирт у Меркулова есть. Зашли к нему, без хлопот затарились и изрядно набрались (есть подозрения, что они там затаривались и раньше, иначе почему Меркулов так легко продал им запретный товар?). И долго потом, хохоча, чуть ли не на каждом перекрестке рассказывали эту историю. Шершневу все эти разговоры сошли с рук… Зато в одном из участков Рогожской части за «крышевание» «шинкарей» выперли со службы всех околоточных – ну, вот так им не свезло…