— Опять няня от него сбежала.
Сразу понимаю, куда он клонит: хочет, чтобы я сидела с Макаром. Только зря надеется, ведь у меня планов громадье.
— Такой лентяй! — продолжает сын упавшим голосом. — Читать ленится, считать не хочет, писать не может: буква в страницу не умещается!
— Ему же только пять! — ахаю я.
— Ну и что? Сейчас все меряются талантами детей. Это логично, у кого самый талантливый ребенок, у того лучшая наследственность.
Наследственность — болезненное для меня слово. Плачевно, но пять веков в нашем роду рождались маги, по одному на каждое поколение, а мой единственный сын — обычный человек. Великая династия закончилась на мне, и закончилась обидным провалом из-за моего разгильдяйства. А как хорошо было бы думать, что хоть я и оступилась, но следующий за мной будет достоин предков. Только вот знания мне передать некому…
Нет, мне точно надо заняться политикой, когда в депрессии, я сама себе противна.
— А еще он не чистит зубы! — продолжает бубнить сын, косясь на внука. И я понимаю, что, задумавшись, ничего не пропустила. Все та же длинная подготовительная речь перед тем, как попросить посидеть с внуком, напоминающая цыганочку с выходом.
Макар на жалобы отца не обижается, похоже, он вообще его не слышит, зато пристально смотрит на поднос на кухне, накрытый полотенцем. Он косится на меня и, решив, что мнение отца здесь не главное, прищуривает глаза.
— Ларис, можно мне пирожок?
— Папа же тебе запретил. Но я могу быстро приготовить ужин. Кашу будешь?
— Бе-е-е, — тянет Макар и высовывает язык, давая понять, что он думает о каше.
Вдруг в кухне что-то шлепается на пол. Олег стоит спиной и, к счастью, ничего не видит, а я с изумлением наблюдаю, как один из пирожков подпрыгивает по полу. Медленно, неумело, зигзагами пирожок движется к Макару.
Взвизгиваю от радости.
Олег смотрит на меня озадаченно, и, чтобы отвлечь его внимание, я устраиваю целое представление. Смотрю в окно, хмурюсь и говорю взволнованным голосом:
— Там шустрая и наглая рыжая собака. Иди-ка побыстрее прогони ее с моего участка.
Когда мы с Макаром остаемся одни, я успеваю выхватить у него из ладошки пирожок.
— Никогда не ешь с пола, — меняю пирожок на чистый. — Держи. Значит так, топай наверх и выбери себе спальню. Никакого чтения, никакого письма и никакого счета. Мы займемся с тобой другими развлечениями.
— Какими? — спрашивает Макар с набитым ртом. Молодец, всегда надо точно знать, на что подписываешься.
— Ну, например, будем учить пирожки прыгать сразу к тебе в рот.
Макар кивает, разворачивается и бежит наверх.
— И переоденься, — кричу я ему вслед, — там в красном пакете нормальная детская одежда, которую можно пачкать.
Узнав, что я решила переселить Макара к себе, сын удивлен.
— Это было бы здорово. Мы работаем с утра до вечера. А он не будет тебе мешать? — спрашивает он, радостный, но все еще подозревающий подвох.
— Не будет. Знаешь, Макар меня неожиданно заинтересовал, и все мои остальные проекты по сравнению с ним померкли.
И это действительно так. Ограниченный мир, в который я собиралась окунуться, ни в какое сравнение не идет с тем фантастическим миром, в котором я жила ранее. Пусть через Макара, но я буду рядом с магией — как же мне ее не хватает!