Администратор нас представлял друг другу утром, но это было так бегло и так не вовремя… — Подождите! На два слова!

— Простите, спешу, опаздываю! — помахал мне рукой усач. — Было приятно познакомиться!

— Я провожу! — бросился я вслед за псевдо-Якубовичем. — Бананы-то помогли деду? Вы должны мне сказать, я ж теперь спать не смогу спокойно!

— Бананы? Ах да! Конечно, нет, — горько улыбнулся режиссер. — Как они могли помочь? Один вымысел бабушки, не больше. Ее и в палату к деду по приезде не пустили, состояние, мол, ухудшилось сильно.

У меня вдруг так сильно защипало сердце, что я даже приостановился. Неужели все мысли о чуде, навестившие меня сегодня, оказались всего лишь мыслями?

Усач заметил мою реакцию. И, несмотря на то, что торопился, остановился и договорил.

— Бананы не могли помочь, вы же взрослый человек, должны понимать. — Он посмотрел куда-то вверх, на звездное краснодарское небо. — А зэк помог. Он же, как обещал, сумки бабушке до дверей донес. А потом и до больницы. Как услышал, что ее к деду не пускают и что тому хуже стало, всю братву двубратскую на уши поднял. Они быстро там за «мать родную» порешали. Деда на следующее же утро в Москву перевезли. Выходили. Еще пять лет отжил. Крепкий у меня дед был. Здоровый.

А бабуле моей после того случая бананы часто из Москвы передавали. Много лет. Сколько я у них каникул провел, сколько отгостевал… Все слали. С оказией.

Усатый режиссер раскрыл сумку, повешенную через плечо, вытащил оттуда два банана и, оторвав один, протянул мне на прощанье.

— Держите. Это не на память, это так, подкрепиться. Вкусно.

Я взял банан. А мой коллега тут же растворился в ночи.

«Бывают же люди, — думал я уже по дороге домой, в Москву, жуя сочный спелый плод. — Что усач, что бабушка его, что зэк этот… Вдохновляющие… Редкие фрукты».

Выношу на столик веранды чай с лимоном и бутерброд с сыром. Устраиваюсь в кресле и открываю газету — удивительно, что люди до сих пор печатают новости на бумаге. На первой странице заголовок: «К ЗЕМЛЕ ЛЕТИТ АСТЕРОИД Р05! Наступит ли конец света?» Не наступит. Вздыхаю с ностальгией по своей работе и опускаю газету.

Осень. И сегодня осень, и завтра осень, и еще неизвестно сколько лет будет осень. С клена в моем дворике сыпется листва, но дерево не остается голым: вот кружится ажурный лист, вместо него вырастет новый, быстро пожелтеет и тоже слетит.

Из сарая с деловым видом выходит мой внук Макар. Прищуриваюсь. Удивительно, как работает метаболизм в шестнадцать лет: месяц назад он выглядел как обычный сутулый подросток, а сейчас заметно окреп.

— Лариса, постарайся не упасть в обморок, — говорит он, скрывая от меня что-то за спиной.

— Смеешься? Ни разу в жизни не падала в обморок.

— Вот и сегодня не начинай! Я усовершенствовал твой зонт.

Какой еще зонт? Макар отводит руку в сторону, и я вижу тот самый злополучный черный зонтик. Это не внук, а наказание! Мало, что ли, нам неприятностей от этого зонта? И я тоже идиотка — давно пора было его выбросить или закопать где-нибудь за сараем!

Держа зонт, словно букет, Макар идет ко мне по тропинке, пройдя половину пути, останавливается и, согнув голову, начинает что-то настраивать в ручке зонтика. У него сосредоточенное выражение лица, ясное дело, он что-то задумал, и у меня предчувствие, что мне это не понравится. Но попробуй что-нибудь запрети упрямому подростку!