— Ну, а что? — оправдывался Юрик, баюкая потревоженную руку. Он мучился нервной икотой и от полной иррациональности происходящего мешал туземные слова с русскими. — Зверь… ик!.. как зверь, мирный. Мамонтенок Дима — ик! — только большой…

— Благодари духов, что не верещишь сейчас под его ногой, — отрезала Юмми и, спохватившись, захлопотала вокруг мужа. При смене повязки выступила кровь, но до фонтана из перебитой артерии дело на сей раз не дошло. Рука выглядела неважно и явно находилась в размышлении: постепенно зажить или отмочить какую-нибудь пакость вроде гангрены. Тем более пальцы Юмми, накладывающие повязку, были покрыты той же грязью, что и Юриков комбинезон.

— Это ты — ик! — меня измазала? — поинтересовался Юрик. — А на кой?

Из ответа следовало, что жена больше всего печется о незаметности. Так, ясно… Защитная мимикрия. При опасности — нырнуть в плавни и квакать.

— Здесь не только звери, которых нет у нас, — пояснила Юмми почему-то шепотом. — Здесь и люди.

— Погоди, погоди, — забормотал Юрик, начиная прозревать. Икоту вмиг рукой сняло. — Так это что — опять новый мир? Ты открыла Дверь Волков?

Юмми кивнула. Не следовало говорить мужу прямо, что она спасла его от уже нависшей над ним гибели. Мужья не любят, когда их спасают жены, и, бывает, не прощают им этого до самой смерти.

— А… остальные?

— Остались там.

Здоровой, но несколько дрожащей рукой Юрик почесал в затылке.

— Во дела… Так мы здесь с тобой вдвоем, что ли?

Юмми снова кивнула. Увы, она ничего не могла сказать мужу о том, чем кончилась великая битва. Ей самой хотелось бы это знать. Дверь была рядом, медленно ползла в каких-нибудь пяти шагах, Юмми хорошо ее чувствовала. Открыть на миг, взглянуть… Но было страшно.

— Ну ладно, — с нервным смешком согласился Юрик. — Вдвоем так вдвоем. И мир тут, вижу, ничего, теплый. Жить можно. Да. Погоди, какое, ты говоришь, тут живет племя? Сыны Мамонта какие-нибудь?

Юмми покачала головой. Наигранная веселость мужа ей не нравилась. Все-таки любимый был чересчур легкомыслен. Но ничего, веселость сейчас пройдет…

— Я не знаю, как они себя называют, — печально призналась она. — И никто не знает. Они не такие, как мы, с ними не может быть мира. Они не знают ни металла, ни закона, ни Договора. Они люди, но похожи на зверей и хуже всяких зверей. Мы в Диком мире, муж мой…

Юрик выразился вслух, благо жена все равно не поймет. Потребовал объяснений, и таковые были даны. Оказалось, что он проспал на травке битых полдня и даже не почувствовал, как Юмми освобождала его руку от жгута, как она сняла с него тулуп и бронированный медными бляхами кожан и как мазала красный комбинезон болотным илом. Оба мешка с провизией и кое-какой одежкой были потеряны еще там, в буране и битве, в чем, конечно, ее, Юмми, вина… Мотоциклетный шлем также пропал. Из всего оружия остались боевой топорик да нож. Негусто…

— А… обратно?

— Попозже, — уклонилась Юмми. И вдруг призналась: — Мне страшно, любимый.

— Ничего, — сквозь зубы утешил Юрик. — С голоду не помрем. Лес рядом, река. Ягоды, рыба. В крайнем случае лягушек наловим.