Она смотрела на него, не отвечая. Он спросил:

— Ты страдаешь?

Она продолжала смотреть на него, приоткрыв рот.

— Из-за меня? — спросил он.

Он наклонился к ней с немного суровой нежностью, но почти сразу же выпрямился, скривив губы, у него был злой вид.

— Ну-ну! — сказал он. — Не надо печалиться, куколка: придут другие. Одного потеряешь, десятерых найдешь.

— Другие мне не нужны.

— Ты передумаешь, когда их увидишь. Знаешь, они мировые парни. И хорошо сложенные! Плечи широченные, бедра узкие!

— О ком вы говорите?

— О фрицах, конечно!

— Это не люди.

— А кто они такие, по-твоему?

— Для меня они животные. Пинетт улыбнулся.

— Ты не права, — проговорил он степенно, сохраняя объективность. — Это красивые парни и хорошие солдаты. Французов они не стоят, но солдаты они что надо.

— Для меня они животные, — повторила она.

— Что ты заладила: «животные, животные», — сказал он ей, — тебе же потом неловко будет, когда изменишь мнение. Пойми, это победители. Выигрывает более сильный, с ним нельзя бороться, нужно к нему приспособиться, и ты сама этого захочешь. Пойди-ка спроси у парижанок! Поверь мне, они сейчас славно развлекаются! Они воюют, задрав ноги кверху. Девушка резко высвободилась.

— Вы мне противны!

— Какая муха тебя укусила, малышка? — спросил Пинетт.

— Я француженка! — гордо отчеканила девушка.

— Парижанки тоже француженки, но это им не мешает развлекаться.

— Оставьте меня! — сказала она. — Я хочу уйти. Пинетт побледнел и начал ухмыляться.

— Не сердитесь, — заговорил Матье. — Он просто хотел подтрунить над вами.

— Он все врет, — возмутилась она. — За кого он меня принимает?

— Не очень-то приятно быть побежденным, — мягко сказал Матье. — Нужно время, чтобы привыкнуть. Знаете, обычно он так мил, этот ягненок.

— Ха! — отозвался Пинетт. — Ха! Ха!

— Он ревнует, — объяснил Матье

— К ним? — смягчившись, спросила девушка.

— Конечно, он думает обо всех этих хлыщах, которые попытаются ухаживать за вами, пока он будет бить щебень.

— Или лежать в земле, — осклабился Пинетт.

— Я вам запрещаю погибать! — воскликнула она. Он улыбнулся.

— Ты говоришь, как женщина, — сказал он. — Как маленькая девочка, как совсем крошка, — добавил он, щекоча ее

— Злой, — вскрикивала она, извиваясь от шекотки — Злой! Злой!

— Не волнуйтесь из-за него, — раздраженно продолжал Матье. — Все произойдет очень просто, к тому же у нас нет боеприпасов.

Они одновременно повернулись к нему и бросили на него одинаковый ненавидящий и протрезвевший взгляд, словно он помешал им совокупляться. Матье сурово посмотрел на Пинетта; через некоторое время Пинетт опустил голову и недовольно вырвал пучок травы между своих коленей. По дороге фланировали солдаты, один нес ружье, он, балагуря, держал его, как свечку

— Что, слабо? — крикнул маленький брюнет, коренастый и кривоногий.

Солдат взял обеими руками ружье за ствол, покачал с минуту, точно клюшкой для гольфа, и сильно ударил прикладом по булыжнику, который отскочил шагов на двадцать. Пинетт смотрел на их забавы, нахмурив брови.

— Некоторые совсем распоясались, — заметил он. Матье не ответил. Девушка положила руку Пинетта себе на колени и потрогала ее.