— Это, наверное, больно, — сказала Стелла.

— Вчера кожа почти перестала гореть. Сейчас мне лишь карандаш держать неудобно, — призналась Бэт.

— Письма пишешь? — спросила Стелла.

Пишу, да мало, следовало бы больше. Ей удалось написать только одно письмо в ответ на три письма Колина.

— А еще я немножко рисую, ну, делаю наброски, так, для развлечения, — рассказала Бэт.

— Негоже, чтобы в таком хорошем деле тебе мешали трещины на руках. Погоди чуток.

Бэт послушно сидела перед своей опустевшей кружкой до тех пор, пока Стелла не вернулась с каким-то маленьким сверточком в чистой тряпице: — Вот. С этого тебе получшеет.

— Что это? — спросила Бэт, отворачивая угол тряпицы, под которым оказался твердый шарк жирного воска.

— Пчелиный воск и оливковое масло, нагреть и остудить вместе. Будешь втирать в кожу рук, что в сухую, что во влажную, славно поможет, — объясняла Стелла.

— Спасибо, — искренне поблагодарила ее Бэт.

Стелла отмахнулась:

— Старая уловка, но про которую узнаешь только, когда начинаешь работать на кухне. Вот так пару деньков подержишь руки в горячей воде и завоешь! Коль приедешь на следующей неделе, мне скажи, подействовало ли.

— Наверняка поможет, — улыбнулась Бэт.

Она попрощалась с кухаркаихой и вышла через кухонную дверь. Девушка уже совсем было собралась забраться обратно на свою телегу и понукнуть лошадь, но тут взгляд ее упал на калитку, ведшую в кухонный садик. На миг засомневавшись, она затарила на задки телеги пустые деревянные ящики, которые забрала у Стеллы назад, и, все ж решившись, прошла через калитку в кухонный садик.

Кухонный садик соединялся с тисовой изгородью чудом уцелевшими железными воротцами, которые, должно быть, проглядели, когда собирали лом на переплавку. Бэт отворила их, поморщившись от того, с каким скрипом подались створки, огляделась по сторонам. Ни души. Она поспешно юркнула за колонну из тиса и очутилась в круглом саду, в середине которого была статуя какого-то бога с крыльями. И пусть сейчас этот сад был пуст и гол, но весной, она могла поклясться, он станет пышным и буйным.

Она отыскала дыру в разросшейся живой изгороди и через нее проникла в другой сад, потом в следующий. И до зуда в руках ей захотелось, чтобы у нее были с собой акварельные краски и хоть немного плотной бумаги или же огрызок карандаша — ей бы хватило, чтобы запечатлеть это место. Она отлично понимала, почему миссис Саймондс хотела проводить столько времени именно тут. В этих зеленых комнатах сада можно было отыскать что-то похожее на покой и умиротворение в нынешние неспокойные и тревожные времена.

Бэт свернула за угол кирпичной стены и уперлась в другие ворота. Но если предыдущие зеленые комнаты, которые она только что миновала, все еще дремали, еще не очнувшись от зимнего сна, то эта боскета была жива — она дерзко утопала в зелени и сверкала алым и серебристым.

Осмотревшись по сторонам, девушка толкнула ворота. Заперто. Она долго стояла там, вцепившись пальцами в прутья решетки, и так мечтала попасть внутрь. Желание увидеть вблизи это живое чудо, смело пробивавшееся к жизни так рано, в самые первые недели марта, было настолько велико, что казалось почти непристойным.