Подтерев грязь, я еще долго сидела на крыльце, благо послеобеденное солнце припекало. Думала, что же можно здесь сделать. Нужна сливная яма, тогда не придется выносить ведра с грязными помоями. А чтобы вода текла из крана, требуется давление. В городском водопроводе вода по трубам уже бежит под давлением, а здесь где его взять? Можно бочку поставить на чердак, тогда она будет за счет разницы в высоте выливаться. А как ее на чердак носить? Туда и так-то не заберешься, а уж с ведром, полным воды… Какой-то шланг с насосом нужен, чтобы качал. Предположим, раковину я куплю в Северобайкальске. Кран тоже. Пластиковые трубы. Это все я представляю. Но что нужно для сливной ямы? И кто мне ее выкопает? И сколько это будет стоить? И где взять денег?

В принципе, когда контейнер придет, можно попытаться продать что-то из мебели. Все равно в избу ни шкафы, ни стенки не влезут, а зимой на улице они испортятся, даже если останутся в контейнере. Папа с мамой, думаю, против, не будут — мы столько раз переезжали, и они очень легко к этому относятся. Главное, чтобы книги не пропали, а все остальное приложится. Но если у меня на кухне появится кран, то я смогу умываться, чайник набирать, посуду мыть. Даже голову можно помыть под краном! Голова кругом идет от таких перспектив. Но сможет ли насос зимой работать? Не замерзнет ли он на здешнем морозе? Сообразив, что вопросов у меня возникло больше, чем ответов, я пошла в дом. Печка там была теплая, видимо, дядя Гриша, когда проворачивал операцию с бочками, протопил ее. Это было очень кстати. Я скинула грязные спортивные штаны, надела пижаму, забралась на лежанку, прижалась спиной к теплой печке, раскрыла «Властелина Колец» и с головой погрузилась в мир Средиземья.

Я пригрелась за печкой, так с книгой и уснула. Проснулась поздним вечером, когда уже совсем стемнело.

Съеденный суп просился на волю, нужно было идти в заведение на дальнем конце огорода. Таскать в такое место папину куртку не хотелось, накинула дяди-Гришину телогрейку.

На улице сильно похолодало. Небо вызвездило. Над горами сиял ковш Большой Медведицы. Орион восходил там, где за лесом, за прибрежными болотами, за устьем Кичеры сонно ворочался громадный Байкал.

Звезды здесь были другие, городские огни не притушивали их. Большие, яркие, осенние — горели они в холодном небе, и казалось, что вот-вот загрохочут копыта, донесется конский топот с востока и над горами проявятся силуэты Черных Всадников.

Я поежилась, нашарила в старой телогрейке, пропахшей дяди-Гришиным табаком, помятый коробок спичек и пошла по тропинке между грядок к деревянному сортирчику.

Спички были совершенно необходимы — чтобы не ухнуть в темноте в дыру, выпиленную в полу. Захватить свечу или фонарик я как-то не догадалась. Пылающие спички я втыкала в дырки, проеденные короедом в досках, из которых сколотили стенки уличного домика. Спички шипели, огоньки колебал ветер, беспрепятственно проникающий сквозь многочисленные щели, и мне казалось, что это пламя факелов бьется на замковых стенах.

Вернувшись в избушку и скинув тяжелую телогрейку, я подумала, что теперь всё стало проблемой: тепло, вода, еда, чистая одежда. Поход в туалет превращается в целое путешествие. Туда и обратно. Как долго я смогу так протянуть? Может быть, папа прав и нужно перебираться в Нижнеангарск?