Фиксирует, как я вздрагиваю от порыва ветра, взметнувшего мои волосы, скатывается по лестнице на нижнюю палубу и вскоре возвращается с темно-коричневым пледом.
Укутывает меня бережно. Обнимает. Ни на секунду не выпускает из кольца сильных рук.
– Ни о чем не думай. Наслаждайся. Ты заслужила.
Киваю и пытаюсь вымести весь мусор из головы. Мимо проплывают гранитные набережные и старинные особняки. Красуются дворцы царской семьи и знати. Купола церквей и колоколен отражаются в водных зеркалах.
Бархатный голос Лебедева завораживает и дурманит. Терпкий напиток обжигает жаром желудок. Только я все равно не могу избавиться от мысли, что Никита переменит свое решение, стоит ему увидеть Дашу, прикованную к больничной койке или к инвалидной коляске.
Глава 34
Никита
Мой телефон вторые сутки стоит на беззвучном режиме. Тормошат все. Мама, сестра, Николай Ильич. Адвокат.
«Никита, я понимаю, что вы с Дарьей разводитесь, но ты приезжай, пожалуйста. Проведай девочку».
«Братик, как дела? Как Питер? Там такая авария страшная была. В сеть видео слили? Ты посмотрел?».
«Привет, сынок. Как ты? Вершинины звонили сегодня. Очень переживают за дочку. Ты им все-таки набери, как прилетишь».
«Здравствуйте, Никита Сергеевич. Пока рано что-то прогнозировать, но с учетом госпитализации Дарьи Николаевны сроки рассмотрения дела, вероятно, будут увеличены».
Эти сообщения корябают нервы ржавым гвоздем, но я учусь абстрагироваться. Смахиваю всплывающие окна с экрана, отделываюсь дежурным «я в командировке, мне неудобно сейчас говорить» и прячу мобильник в карман.
Чтобы вдыхать полной грудью прохладный Питерский воздух, переплетать свои пальцы с Кириными и неторопливо рассматривать величавый Исаакиевский собор.
Неспешными шагами двигаться к табличке «колоннада», подниматься по узкой винтовой лестнице и прикипать взглядом к розовато-оранжевому солнцу, застывшему у линии горизонта.
Любоваться мощными колоннами с резным основанием, крылатыми ангелами, взирающими на город сверху-вниз, позолоченными куполами и, конечно, захватывающей дух панорамой.
– Иди ко мне, принцесса.
Оторвавшись от созерцания монументальных зданий и сливающихся в мощную реку автомобильных потоков, я притягиваю к себе Киру и достаю телефон, чтобы сделать бессчетное множество селфи.
Простые вещи заново для себя открываю. «Себяшки» эти шутливые. Одну пара наушников на двоих. «И лампа не горит, и врут календари», льющееся из динамиков. Куртку, кочующую с моих плеч на Кирины плечи. Парные браслеты со значком бесконечности, обвивающие наши запястья.
– Подростком себя чувствую, веришь?
– Верю. Я сама здесь с тобой летаю.
Держу Киру крепко, пока она раскидывает в стороны руки и блаженно зажмуривается, и утыкаюсь носом в ямочку рядом с ее острой ключицей. Мимо фланируют такие же влюбленные, в вышине плывут маленькие пушистые облака, наступающий вечер вымывает с небосвода слишком яркие краски.
А мы не шевелимся, впитывая очарование момента.
– А правду говорят, что счастливые люди…
– Читают книжки, пьют вкусный кофе и не наблюдают часов?
Перебиваю Киру, когда мы спускаемся с колоннады, и заботливо заправляю платиновую прядь ей за ухо. Увеличиваю арсенал этих безотчетных жестов и утопаю в потребности все время ее касаться.