В сувенирном магазине мы купили детям пару игрушечных львов. По пути домой Вайолет выбросила своего из окна машины. Я в ужасе оглянулась на дорогу, ведь пластиковая игрушка могла попасть в лобовое стекло другого автомобиля. Ты сердито сказал ей, что так поступать нельзя, это опасно.

– Не хочу маму-львицу. Ненавижу маму.

Я взглянула на тебя и со вздохом отвернулась. Не надо обострять. Сэм заплакал. Вайолет достала кролика, которого он уронил между сиденьями, и протянула ему. Ты похвалил ее: «Вот умница».

Нос у нее обгорел на солнце – кто бы мог подумать, что в феврале нужен крем от загара? Я выдавила из полупустого тюбика немного крема и помазала ей нос, а потом сосчитала вслух веснушки, надеясь продлить редкий момент близости. Вайолет смотрела так, будто впервые услышала, как произносятся цифры. Мне почудилось, что ей хочется обнять меня, и все мое тело сжалось, готовясь принять ласку, однако она отвела взгляд.

Вайолет внимательно наблюдала, как я купаю Сэма перед сном, потом села рядом со мной на пол и погладила ему животик. «Он ведь хороший малыш, правда?» – спросила она. Я позволила ей надеть Сэму пижаму – урок терпения для нас обеих, но она так редко предлагала помощь, что я решила ее поощрить. Закончив, она произнесла: «Сэмми мне больше не нужен». Я сердито щелкнула языком и пощекотала Сэма. Он улыбнулся Вайолет и задрыгал пухлыми ножками. Тем не менее она поцеловала его, уселась на унитаз с закрытой крышкой и принялась наблюдать, как я протираю ему десны.

– Опять режутся зубки, – пояснила я. – У тебя зубы выпадают, а у Сэма растут. Скоро у него будет их больше, чем у тебя.

Вайолет пожала плечами и ушла к тебе.

Вечером ты был необычайно ласков. Перед сном мы вместе заглянули сначала к Вайолет, потом к Сэму, умиляясь на них, спящих.

В тот день мы вышли на улицу раньше обычного. За завтраком никто не запачкался, Вайолет без скандала позволила расчесать ей волосы, и мне не пришлось выкрикивать слова, которые не полагается говорить маленьким детям: Давай живей! Мое терпение кончилось! Утро выдалось на удивление мирным.

Мы редко ходили куда-то втроем в будний день, но школу Вайолет закрыли на профилактику, так что мы отправились в парк, а по пути заглянули в кафе к Джо. Тот, как обычно, поболтал с Вайолет, пока я добавляла мед в чай. Джо помог мне перенести коляску через две высокие ступеньки у выхода, помахал нам на прощанье, и мы направились к пешеходному переходу. В лицо дул свежий зимний ветер.

Мы ежедневно пересекали этот оживленный перекресток, по выходным даже по нескольку раз. Все вокруг, вплоть до трещин в асфальте, было до боли знакомо. Так и вижу граффити на красной кирпичной стене через дорогу.

Загорелся красный свет. Сэм в коляске разглядывал автобусы, мы с Вайолет молча ждали. Обычно перед переходом я брала ее за руку, несмотря на отчаянное сопротивление: она вырывалась, я держала ее мертвой хваткой, и мы стояли на переходе, словно непримиримые враги. Но в тот день у меня не было настроения спорить, хотелось сохранить приятное ощущение легкости.