– Куда-то идешь?

– В офис, – ответил ты. – Нужно закончить коммерческое предложение.

– Папочка, уложи меня спать!

Ты наклонился и поцеловал каждого из нас, одного за другим. Сэм протянул тебе пустую бутылочку.

– Мама уложит, солнышко. Мне пора бежать.

– Сэмми хочет молочка, – повторила Вайолет.

– Люблю вас, – сказал ты, обращаясь ко всем сразу.

Я присела рядом с Вайолет. В последнее время она вела себя на удивление хорошо, а я до сих пор так ее и не похвалила. Я начала привыкать к нормальным, спокойным отношениям. Уже почти забылось, как мы жили до Сэма, какой матерью я была. Материнство – это только сейчас. Отчаяние, облегчение – только сейчас.

Ее лицо повзрослело; уже можно было предположить, какой она станет в подростковом возрасте. У нее были пухлые губы; пройдет время, и она поцелует мальчика, которого полюбит. После рождения Сэма Вайолет изменилась. А может, изменилась я. Может, только сейчас я наконец разглядела, какая она на самом деле.

– Вайолет, ты молодец. Ты очень добра к братику и так хорошо мне помогаешь. Я тобой горжусь.

Она молчала, о чем-то размышляя. Я выключила ночник и наклонилась поцеловать ее.

– Спокойной ночи, сладких снов.

– Ты любишь Сэма больше, чем меня? – Ее слова пробудили во мне тревогу. Я подумала о тебе и о том, что она могла услышать.

– Конечно, нет, моя радость. Я люблю вас одинаково.

Она закрыла глаза, притворяясь спящей.

Я не догадывалась о ее присутствии, пока она не заговорила.

В течение нескольких месяцев мы коротали ночи вдвоем. Если верить книжкам, этот период длился дольше, чем считается нормальным. При малейшем звуке из колыбельки я просыпалась, будто у меня над ухом пролетела ракета. Я брала Сэма на руки, осторожно водила губами по мягкому пуху у него на макушке и покачивалась из стороны в сторону; этот ритм, так же как запах моего тела и вкус молока, помогал ему понять – мама рядом. Спи, мой мальчик.

В ту ночь он заснул у меня на руках. Мне невыразимо хотелось почувствовать сосок у него во рту. Шуршание стиральной машины и отдаленный гул с улицы напоминали шум океана.

– Положи его.

– Вайолет! Ты что здесь делаешь? – ахнула я.

– Положи.

Ее голос звучал ровно, спокойно, угрожающе. Было ясно – она где-то в районе шкафа. Я медленно повернулась, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

– Положи его. – На этот раз голос послышался с другой стороны.

– Иди в постель, солнышко. Три часа ночи. Я сейчас приду и посижу с тобой.

– Не уйду, пока ты его не положишь.

У меня защемило сердце. Словно по мановению волшебной палочки вернулась знакомая тревога. Интонации Вайолет показались мне зловещими. Только не это, подумала я, облизывая пересохшие губы. Зачем она сюда пришла? Что ей здесь понадобилось?

Я фыркнула, давая ей понять, что она ведет себя глупо, однако положила Сэма в колыбельку. Я пошарила по матрасу в поисках кролика Бенни, но не нашла.

– Ты не знаешь, где Бенни?

Она швырнула мне игрушку и выбежала из детской.

Вайолет забрала кролика из кроватки Сэма. Она наблюдала за ним, пока он спал.

Она была совсем рядом с моим сыном.

Я прошла к ней в спальню, присела на край кровати, провела ладонью по ее спине, коснулась безупречной шелковистой кожи. Ей нравилось, когда ты массируешь ей спинку.