– Ну что вы, – с почти незаметным сарказмом отвечает тот. – Не смею более задерживать вас и покорнейше откланиваюсь…

– Терпеть его не могу, – вполголоса бормочет Эмилия, когда Громов выходит из башни. – Глаза какие-то неприятные, зачем только Вальтер его помощником взял, лучше бы среди неофитов поискал… Да что же Танька так кричит-то?!

Вопрос был адресован к крохотному свертку, в котором заходилась криком маленькая черноволосая девочка.

– Нет, мама, нет! Не верь Громову! Он предатель, он подставил вас с отцом под удар! Расчеты по демону – неправильные… – кричит Тая, не слыша собственного голоса, и вместо него по отцовскому кабинету разносится только надрывный детский плач. – Громов всех обманул, я поняла! Отец доверил ему сделать расчеты, а он специально сделал неправильные…

И вот перед мысленным взором проносятся самые страшные минуты. Уже Москва, заполненная темнотой и ночными огнями, огромный оранжевый диск луны выглядывает из-за крыш вдалеке. Растерянная женщина с ребенком на руках стоит посреди перекрестка на площади, озирается и что-то ищет взглядом.

Правителя Братства к тому моменту уже нет – нет и армии защитных демонов Темничей, нет их служебников, а ужас уже на подступах со всех сторон.

Люди ощущают приступ внезапной паники и страха – разбегаются пешеходы, и вот одна из проезжающих мимо машин резко тормозит, а водитель, схватившись за голову и бросив свой автомобиль, бежит прочь.

Мама водить машину не умеет, как и любой черный маг из Братства, которому нельзя привыкать к навыкам вождения, иначе перестанет работать переброска по неяви. Но сейчас уже это не важно, потому что мама уже не помнит, кто она и от чего сейчас гонит машину по московским ночным улицам. Путает педали газа и тормоза, увидав красный свет, – и вот – удар, грохот, крик, темнота. Крылатая черная тень незримо для людей является у груды искорёженного железа, забирая ту, которую ничего не может удержать в яви…

Тая, наблюдая все это, уже просто воет от бессилия, когда невозможно ничем помочь родителям – ведь прошлое уже случилось, его не изменить.

И снова вокруг новогодний утренник, и беловолосая Снегурочка с восторгом разглядывает новогоднюю елку, не зная, что крадется за ее спиной…

Снова кухня в оранжевом солнце, покосившийся родной дом.

Опрокинутое небо под ногами и Макс, которому еще та, прежняя, Тая влюбленно заглядывает в лицо.

И снова, и снова.

Мучительные и страшные картины повторяются, сменяя друг друга все быстрее. Но с каждым разом их краски все тусклее, а звуки и голоса – все тише. Самая мучительная гибель – это гаснуть, не понимая, почему это с тобой происходит, не помня собственного имени.

В этих отголосках памяти незыблемым оставалось только одно: предательство, о котором Тая все еще продолжала помнить. Помнить о спине в белой рубашке, которую было видно сквозь прутья ржавой решетки, и звуках шагов по гравию.

– Я бы так никогда не поступила с ним, – всхлипнул почти неслышный детский голос. – Ни с кем и никогда. Потому что это я…

Понимание этого «я» вдруг озарило внезапной молнией. Тая встрепенулась, как проснувшийся во время сна человек, внезапно понявший, что неведомая сила заставляет его блуждать по дорогам страха и абсурда.