Демон вытащил из ее памяти все «якоря», все светлые воспоминания, и уничтожил их, изощренно превратил каждый из них в кошмар. Он вытащил и самое болезненное, что могло быть, – предательство, заставляя ее снова переживать свою наивность и смертельную ошибку своих родителей. Все повторяется: ее носит по страхам, как по кругу, заставляя терять последние силы.

Но все-таки она до сих пор жива, раз может помнить о предательстве.

Сразу же пришло облегчение, а вместе с ним и ярость. Именно она, эта ярость, сейчас вытесняла страх. Вызывая мысленно образ Макса, его насмешки над ней, его жестокость и собственную жалкую растерянность. Злость, как костер, в который плеснули бензина, начинала полыхать при одном воспоминании об унижении.

Потому что, если это смерть, бесконечная череда отчаяния и ужаса, это будет бесконечным процессом, пока она сама не прервет его.

– Да ты же просто выматываешь меня! – Тая сделала попытку подняться на ноги, и у нее получилось, что придало сил. – Ты издеваешься надо мной, носишь меня по моим страхам как по карусели! Потому что убить не можешь! НЕ МОЖЕШЬ МЕНЯ УБИТЬ!

Демон не может ее убить. Пытается, терзает и мучает, но убить не может.

Медленно Тая обвела прояснившимся взглядом пространство вокруг. Изменившаяся, порванная в клочья событийка давала странный эффект: кухня ее старенькой «хрущевки» переплелась со школьным классом, тем самым, в котором ей не удалось дописать злосчастный тест по литературе, и с отцовским кабинетом, паркет которого перетекал в смолистые стволы сосен. Все эти пространства прорастали, переливались друг в друга, создавая невиданную и странную смесь.

– Я, Таисия Темнич… – слова, которые она произносила, волнами расходились вокруг, заставляя искажаться пространство, как гладь воды от брошенного камня. – Принимаю бой с демоном… и вызываю защитника. Демон мой, пойдем со мной, ты – вперед, я – за тобой. Османтус!

Взгляд зацепился за четыре огненно-черных шарика, висящих в пустоте.

Они будто ждали ее взгляда и этих слов, сразу начали движение, оставляя за собой ярко-оранжевые полосы. Полосы эти горели огнем, обрисовывая силуэт громадного существа, раза в три выше Таи. Человеческий облик в этом силуэте только угадывался: плечи несоразмерно широкие, четыре мощные длани – почему-то именно это слово пришло в голову вместо «руки». Да и как можно было назвать руками то, что заканчивалось когтями вместо пальцев, и каждый коготь доставал до земли и горел, переливаясь пламенем…

– Османтус? – Тая, всматриваясь в силуэт этого монстра, не решилась назвать это существо Оськой. – Это ты, что ли?

Огненный силуэт ожил: фигура повернулась к ней, чуть мигнули четыре сгустка пламени вместо глаз. Вот он – облик настоящего Османтуса, грозного защитного демона Темничей. Сразу пришло понимание, как безмолвный ответ: это лишь отражение его истинного облика, какая-то его небольшая часть. И сейчас сила демона зависит от нее, он ждет ее приказаний, жаждет их.

– Османтус, где-то здесь убийца, ты найди его, пожалуйста… – глаза демона неприятно сощурились, и Тая поняла, что это существо не поймет просьб и слов «пожалуйста».