. Малосознательные солдаты собирались под красными флагами на демонстрации. Организовывались солдатские и рабочие Советы, самостоятельно наделявшие себя большими полномочиями. Они соперничали друг с другом, принимали невыполнимые решения, о которых сразу же и забывали. И всё это имело место в тот период, когда запасы топлива и продуктов питания уменьшались, когда фабрики и заводы остановились из-за нехватки сырья и нежелания рабочих трудиться. Не стоит здесь упоминать тех, чьими именами в ту пору заполнялись колонки газет, а именно председателей разных Советов. Никто из них не создал ничего нового, не указал дорогу в будущее. И лишь благодаря их посредственности переворот в городе прошёл без кровопролития, уличных боёв и баррикад.

Хотя радикалы кричали громче других, но не они, а трезвые и умеренные силы, в особенности социал-демократы под руководством Фридриха Эберта, отвергавшие большевизм и выступавшие за парламентскую демократию, определяли дальнейший путь развития. С ними сотрудничали деятели старого режима, желавшие оградить государство и народ от полного развала и анархии. Так, хорошо зарекомендовавший себя оберпрезидент фон Батоцкий, другие высокие чины не покинули своих постов, хотя им и пришлось пережить много неприятного. Президента полиции сменили лишь в 1919 гаду. Его место занял секретарь социал-демократической партии Йозеф Люббринг, объявивший большевизму бескомпромиссную войну. Два деятеля, имевшие большие заслуги, но угодившие в центр политического внимания и пользовавшиеся дурной славой «продолжателей войны», обербургомистр Кёрте и председатель депутатского городского Собрания Диришле, были освобождены от должности. Оба ненадолго пережили собственное падение и падение своей отчизны. Обязанности обербургомистра временно исполнял социал-демократ Альберт Боровский, но вскоре уступил эту должность городскому казначею Эрдманну. Одним словом, Кёнигсберг в это бурное время был, так сказать, без обербургомистра, пока в августе 1919 года на эту должность не избрали Ханса Ломайера.

Из большого количества возникших повсюду рабочих и солдатских Советов в конце концов создали «Восточно-Прусский провинциальный Совет рабочих и солдатских депутатов», возомнивший себя организатором и представителем политической деятельности всей провинции. Его самой большой заслугой являлось то, что на одном из своих съездов, который состоялся в начале феврала в Доме союзов в Тиргартене, он не пошёл на то, чтобы превратить демократическую Ноябрьскую революцию в коммунистическую «февральскую», а встал на сторону Эберта и Национального собрания, которые «сами должны принять решение о дальнейшем политическом развитии отечества». Решение отнюдь не являлось само собой разумеющимся. Существовали мощные силы, как в Советах, так и в Независимой социал-демократической партии, которые хотели бы преобразовать Германию в государство Советов по российскому образцу.

В Кёнигсберге эта опасность была особенно велика, поскольку Красная армия стояла недалеко от восточно-прусской границы. По этой причине трезвые головы всех партий дружнее, чем в других местах, объединились против радикализма. В Кёнигсберге существовали и такие силы, которые были готовы открыть ворота стучащейся в двери мировой революции. Они действовали прежде всего в отрядах так называемого солдатского и матросского ополчения, созданных по постановлению Совета солдатских депутатов и легализованных законом от 12 декабря. Ополчение насчитывало примерно 1000 человек и в своём большинстве состояло из уголовных элементов. Руководил им Комитет из семи человек, заседавший в замке. Ополчение терроризировало граждан. В дальнейшем предполагалось преобразовать его в первые отряды немецкой Красной армии. Выборы в германское и прусское Национальные собрания всё же удалось провести. И когда 2 марта 1919 года впервые избрали городских представителей по новому избирательному праву, то террор в городе достиг своего апогея. Коммунисты не принимали участия в выборах. Победила Независимая социал-демократическая партия Германии (НСДПГ), она получила 29 мест, СДПГ — 21 место, Немецкая народная партия — 20 мест, демократы — 17, немецкие националисты — 8, центристы — 3 места. Хотя так называемые бюргерские партии оказались в меньшинстве, но поскольку СДПГ давно была известна в качестве демократической партии, то большинство избирателей на этих выборах высказалось против системы Советов.