Пращников следовало убить, и поскорее, или весь план Спартака рухнет, и задача по спасению Ариадны станет его жуткой реальностью.

Карбон откатился в сторону и вскочил. Домчавшись к ближайшим из своих солдат, он объяснил, что происходит. На их лицах отразилась тревога.

— Надо, чтобы никто не ушел, или нам всем конец! Ясно?

Бойцы мрачно кивнули.

— Как только эти псы доберутся до вершины, то сразу сообразят, что происходит, поэтому их нужно уничтожить немедленно. И так, чтобы не увидели легионеры снизу.

Один из мужчин поднял охотничий лук:

— Я могу свалить двоих, а то и троих.

— Отлично, — сказал Карбон. «Если бы только у меня было больше лучников!» — Вали двоих, но смотри не промахнись. С остальными тоже нужно разобраться. — Он поочередно указал на трех рабов. — Мы спрячемся за крайними грудами камней. Ты берешь на себя первого, ты — второго, ты — третьего. Я займусь четвертым. Никому ничего не делать, пока я не начну. Ясно?

— Да, — пробормотали они.

Быстро приказав всем спрятаться и сохранять тишину, Карбон побежал обратно к груде камней, возле которой, по его прикидкам, должны были появиться пращники. Карбон молился, чтобы укрытий хватило на всех. Мгновение спустя очередной изъян плана обрушился на юношу, словно удар молота. А вдруг тот, кто первым из разведчиков доберется до вершины, увидит груды камней и поймет, что это значит, развернется и бросится бежать? Им придется тогда гнаться за пращниками вниз по склону на виду у армии Лентула. Всем надеждам застать римлян врасплох придет конец. К горлу Карбона подступила едкая горечь, и он сглотнул, чтобы его не стошнило. Единственный вариант, при котором его импровизированная засада сработает, — это если вражеские разведчики решат как следует осмотреть вершину утеса.

Он принялся отчаянно молить Юпитера: «Я воздвигну алтарь в твою честь. Я зарежу перед ним быка — лучшего, какого только смогу найти. И буду делать это каждый год, до самой смерти».

От безмолвной молитвы сердце Карбона забилось еще быстрее. Чтобы успокоиться, он изо всех сил сжал рукоять меча. А потом очень осторожно выглянул из-за камней. Пусто. Проклятье, куда они подевались? Карбон ждал. И ждал. Каждое мгновение тянулось целую вечность, но он не мог ни на шаг отойти от своего укрытия. Даже самый тихий звук мог предупредить разведчиков об их присутствии.

Когда же юноша наконец увидел копну черных курчавых волос, поднявшуюся в каких-нибудь пятнадцати шагах от него, он потрясенно моргнул. Затаив дыхание, смотрел, как над краем склона появилось смуглое лицо; балеарец осторожно огляделся. Немного помедлив, пращник взобрался на вершину. Вскоре за ним последовали еще двое. Пригнувшись, они неслышно двинулись к укрытию Карбона.

«Ради Гадеса, где остальные? Ждут, пока товарищи сообщат, что все чисто?»

Когда оставшиеся разведчики наконец поднялись на вершину, у Карбона уже не было возможности возблагодарить Юпитера. Первая троица подошла почти вплотную к нему.

— Давай! — взревел он и вылетел из-за груды камней.

На миг он увидел пораженные лица и услышал ругательства, а потом каким-то чудом проскочил мимо них и понесся к верхней части склона и стоящим на нем трем пращникам. Едва завидев его, они развернулись, намереваясь бежать. Что-то свистнуло, стрела пролетела мимо Карбона и глубоко вонзилась в спину одного из разведчиков. Тот рухнул с громким стоном.