– Так и сказал? А ты, воевода, стало быть, и пропустил его?

– А откуда у тебя лошадка эта? – спросил вдруг смущённый своей оплошностью Далята, разглядывая маленькое лохматое существо, пытающееся теперь с помощью всё той же верёвки и Волынца вместе с седлом с Ветра стащить и с дороги. Воевода нашел удобный повод, чтобы тему разговора сменить. А лошадку эту он сразу узнал, потому что раньше хорошо рассмотрел ее.

– Вадимир гонца в обход вас послал. Мы с ним и столкнулись. Вот лошадку и отобрал.

– А знаешь, чья лошадка-то это?

– Говорю же, гонца.

– Не-ет, добрый человек… Это лошадка княжича Вадимира. Наверное, самая шустрая в дружине, если княжич её гонцу отдал… Гонцу, да ещё такому спешному, плохую, стало быть, не подсунут…

– И, стало быть, мой Ветер лучше любого коня с княжеской конюшни. Он эту лошадку без труда догнал. А лошадка и вправду хороша. Вёрткая.

– Значит, гонец не доскакал. А нам, теперь выходит, надо скакать быстрее втрое.

– А то и вчетверо, коли сдюжите.

Медлительный Далята обернулся, разглядывая вытянувшееся в темноту своё войско, и грозным голосом дал команду:

– Э-эй! В галоп!.. С ходу…

И, сердито развернувшись, поскакал первым. Волынец, имея возможность обогнать любого в дружине, зря тратить силы Ветра не стал, и спокойно пристроился в первом ряду, ничем не выделяясь среди других варягов, и намереваясь уйти в сторону, когда вся рать направится к Всячинскому болоту. Ему по службе положено ближе к воеводе Славеру быть. Мало ли, ещё с какой вестью пошлют…

Для воеводы Славера утро началось задолго до того, как кончилась ночь, в которую лечь на скамью хотя б на час, чтобы глаза закрыть и отдохнуть, так и не довелось. До назначенного времени воевода отбирал из своих сотен самых толковых воев, что могли не только мечом нанести правильный удар, когда время соответствующее подойдёт, и удар наносить придётся, но и соображали хорошо, и себя ненароком не выдали, когда пристанет им за работных людей себя выказывать. Подготовив лучших, кто на эту роль подходил, Славер долго и дотошно наставлял их вплоть до распределения обязанностей в момент, когда придётся открывать ворота для подоспевших полков. Сами ворота, избушки стражи, полати и башни при воротах, Славер, как опытный воевода, хорошо запомнил, и толково обрисовал. В итоге каждый знал, что ему предстоит делать, и как вести себя.

Потом приехали купцы. Небольшая изба, занятая воеводой, и горницу имела небольшую, и там стало тесно. Но не на мороз же во двор выходить, чтобы через невысокий забор разговор мог подслушать любой любопытный, кто в такую рань вдоль улицы прогуляться надумает. Наверняка воевода Славена Первонег заслал в город своих «ползунов», и те никак не оставят вниманием избу и двор воеводы Славера. Это понятно. Потому и теснились, друг другу на ноги наступая, в горнице. Купцы отобрали каждый себе столько, сколько нужно, и наставляли своих «работных людей» относительно торговли и других дел в лавках. Чтобы не вышло в мелочи срыва, который может подозрение вызвать, и всё дело скомкать. Потом вместе со Славером обговаривали час, в который начнётся отправка. Под конец Славер ещё одно поручение дал – велел к посаднику делегацией сходить, на что-нибудь пожаловаться… И посмотреть, как посадник Славена на жалобу отреагирует. Изменилось что-то в отношении к купцам из Русы или нет? Это важно. А купцы всегда народ тонкий, и нос по ветру держать умеющий. Должны почувствовать общую обстановку.