Вик понимал, что они с Мелиндой представляют собой интересное зрелище: он, одетый по-домашнему, с пылесосом, убирает гостиную – а Мелинда прохлаждается на диване, с бокалом виски, и выглядит не очень-то презентабельно: хлопчатобумажная блузка, юбка и сандалии на босу ногу.

Петерсон с некоторой неловкостью огляделся, потом улыбнулся.

– Как поживаете, миссис ван Аллен? – спросил он – как показалось Вику, с опаской.

– Очень хорошо, спасибо, – ответила Мелинда, скривив губы в подобии улыбки.

– Ох уж эти детские праздники… – со смешком сказал Петерсон. – Выматывают похлеще, чем вечеринки взрослых.

Он по-новоанглийски растягивал гласные.

– Это точно, – сказал Вик. – Сколько исполнилось Джейни? Семь?

– Шесть, – ответил Петерсон.

– Шесть?! Она такая высокая!

– Да, высокая.

– Присаживайтесь.

– Нет, спасибо, я поеду.

Глаза Петерсона шныряли по комнате, словно где-нибудь в уголке или среди журналов, разбросанных на столике, таилась разгадка скандального происшествия с ван Алленами.

– Видно, Трикси повеселилась на славу. Шумела, наверное, больше всех, – сказал Вик, подмигнув дочери.

– А вот и нет! – выкрикнула Трикси во весь голос, будто все еще находилась в толпе двадцати орущих шестилеток. – Мне нужно кое-что тебе рассказать, – сообщила она Вику загадочным тоном.

– Мне? Хорошо! – с воодушевлением прошептал Вик и повернулся к Петерсону, который шел к двери. – Как там гортензии?

Лицо Петерсона озарилось улыбкой.

– Превосходно. Вначале подвяли немного, но сейчас уже вовсю расправились. – Он обернулся. – Спокойной ночи, миссис ван Аллен. Рад был повидаться.

– Спокойной ночи, Чарли, – улыбнулся Вик, зная, что именно так обращаются к Петерсону друзья и что ему будет приятнее, если назвать его по имени, а не «мистер Петерсон».

– Спокойной ночи, – сказал Петерсон. – До встречи.

Вику показалось, что улыбка Петерсона стала сердечнее, чем прежде.

– Господи! – вздохнул Вик, вернувшись в комнату. – Неужели нельзя было пожелать человеку спокойной ночи?

Мелинда рассеянно взглянула на него.

– Не очень хорошо для твоих связей с общественностью. – Он положил руки на колени и наклонился к Трикси. – А ты почему не сказала «спокойной ночи» и «спасибо»?

– Я все это сказала у Джейни, – ответила Трикси.

Она бросила взгляд на мать, потом поманила отца на кухню.

Мелинда посмотрела им вслед.

На кухне Трикси притянула его за голову и оглушительно прошептала на ухо:

– Ты правда убил Чарли де Лайла?

– Нет! – улыбаясь, шепотом ответил Вик.

– А Джейни говорит, что убил.

Глаза у Трикси сияли, ей хотелось, чтобы Вик сказал, что это он убил Чарли, тогда бы она от гордости и радости закричала или бросилась ему на шею.

– Ах ты, бесенок! – прошептал Вик.

– Джейни сказала, что к ее родителям приходили Уилсоны, и Уилсоны думают, что это ты его убил.

– Правда?

– Но ты не убивал?

– Нет, – все так же шепотом заверил ее Вик. – Нет-нет.

Мелинда вошла в кухню и посмотрела на Трикси скучающим, но пристальным взглядом, в котором не было ни капли материнского чувства. Трикси никак на это не отреагировала. Она к этому привыкла.

– Трикси, иди к себе, – сказала Мелинда.