В театр Глаша с Трофимом приехали ровно к объявленному Верочкой перерыву. Но тут раздался звонок смартфона у Глафиры, и Зина Осиповна попросила немедленно зайти к Грановскому в кабинет.

– Что происходит, Глаша? – недовольным тоном поинтересовался Грановский, как только Глафира переступила порог его кабинета, оставив Разведова в приемной угощаться чаем с закусками. – Почему ты не утвердила Земцову? Неделя до премьеры, а ты затеяла непонятные игры. И почему, скажи на милость, тебя нет на репетициях второй день подряд?

– Тихон Анатольевич, – спокойно ответила Глафира, – я все объясню. Обязательно. Сегодня же вечером я отвечу на все ваши вопросы. Только у меня тоже есть к вам несколько вопросов. Не самых приятных, но от ответов на них многое зависит.

– Что-то ты мутишь, Глафира, – задумчиво покрутил головой хозяин кабинета, внимательно присматриваясь к ней. – Чай будешь?

– Да, знаете, – замялась Глафира, – чай, пожалуй, не получится под этот разговор.

– Ну ладно, обойдемся без чая, – согласился Грановский и махнул Глаше, чтобы села. – Так уж и быть, задавай свои вопросы.

Глафира приняла приглашение, прошла и села на самый ближний к начальственному столу стул, посмотрела прямо ему в глаза и без тени сомнения и какой бы то ни было неловкости спросила:

– Тихон Анатольевич, Лена Земцова ваша любовница?

Он вздохнул, посмотрел долгим, неприязненным взглядом, протяжно выдохнул и ответил с достоинством, хотя в какой-то момент Глафире показалось, что не ответит, а пошлет ее подальше:

– Я уважаю твой необыкновенный талант, Глафира. И всегда, с самого твоего детства поражался мощью данного тебе дарования. Но это не отменяет того, что иногда ты бываешь до жестокости прямолинейна.

– Да, – подтвердила ровным тоном Глафира. – И иногда я делаю такие вещи преднамеренно. – И повторила вопрос: – Так любовница?

Впрочем, ей не требовался его ответ, она его уже знала, ей просто надо было, чтобы он признался, чтобы уточнить для себя кое-какие детали.

– Да, – с трудом преодолевая гнев, ответил Грановский. – Когда-то у нас с Леной была связь, роман. Но это было давно и так же давно закончилось. Если ты намекаешь на то, что я проталкиваю ее на эту роль, потому что она моя любовница, то ты ошибаешься. С тех пор как Лена вернулась в город, мы находимся с ней в совершенно иных социальных отношениях: я ее начальник, она моя подчиненная, – отговорился Грановский общими фразами, многое не договаривая.

Глафира, внимательно наблюдавшая за его мимикой, сочувственно покивала, и где-то даже извинительно.

– Простите, Тихон Анатольевич, мне это надо было знать.

– Зачем? – спросил он с неприязнью. – Что меняет это мое признание? Игру Земцовой ты сама видишь и понимаешь, что она идеально подходит на эту роль, и на этот неоспоримый факт решительно никак не влияют наши с ней отношения.

– М-да, – согласилась Глафира, – не влияют. Тихон Анатольевич, давайте сделаем так. После репетиции мы с вами здесь соберемся, позовем Лену, и я объясню мои сомнения и выводы. И окончательно решим этот вопрос.

– Хорошо, – холодным тоном согласился он с ее предложением. – Иди работай.