Алекс спокойно вышел из машины и подошел к линкольну: дотронулся до ручки и двери разблокировались – переписать сигнал с ключей отца было пустяком. Алекс легко потянул пассажирскую и удобно устроился в темном салоне. Отец не заставил себя долго ждать:

– Какого черта? – удивлено, но тихо, заметив приоткрытую дверцу на водительском месте – Алекс услужил. – Ты… – а это уже изумление другого толка: странное – с неверием – и обреченное.

– Убедился?

Малколм аккуратно сгрузил покупки на заднее сиденье, сел за руль и, щелкнув свет, повернулся к Алексу: пристально рассматривал, хмурился – очевидно, не мог поверить. Потом потянулся к дипломату, достал оттуда бумаги и передал Алексу. Там черным по белому было написано, что представленный образец генетического материала на 99,9% процентов совпадает с образцами ДНК Малколма Грина – близкое родство.

– Это невозможно, – прошептал Малколм. – Ты – мой Алекс? Но как?

– Неважно как. Важно «зачем».

– Я помню: пандемия. Я думал об этом, но… Это ведь обычный грипп! – затем добавил: – С небольшими осложнениями.

– Говоришь, как чиновник, который нихрена не разбирается в вопросе.

– Я не врач и не эпидемиолог. У меня докторская степень по юриспруденции, помнишь?

– Помню.

– Объяснишь мне?

– Сначала казалось, что это всё ерунда, не тяжелее гриппа, но скорость распространения, перезагрузка госпиталей… – Алекс покачал головой. – Мы просто не справились, все не справились. Люди умирали сотнями тысяч по всему миру каждый день. Экономика рухнула, страны отгородились друг от друга. – Алекс подробно, но сухо перечислял факты, но об их семье, точнее о том, что с ней стало, умолчал.

– Это звучит слишком невероятно! – не сдержал эмоций Малколм.

– Хочешь подождать и проверить? – едко поинтересовался Алекс. О, это в его духе!

Отец внимательно всмотрелся в незнакомые и одновременно такие родные черты лица. Он не мог понять, что чувствует сам, но вот что чувствовал его сын…

– Ты ненавидишь меня, почему

– Это не имеет значения.

– Я хочу знать. – Малколм был тверд. – Я должен знать.

– Когда начнется разделение, ты заберешь меня и бросишь маму умирать. Одну, среди хаоса, на осколках старого мира.

– Этого не может быть! – Он упрямо покачал головой. – Невозможно. – Малколм заглянул ему в глаза, пытаясь найти там ответ: – Она заболеет? Когда

– Она уже болеет. Рак груди.

Малколм побледнел. Алекс наградил его тяжелым взглядом: его не впечатлило запоздалое раскаяние. Или не запоздалое?

– Келли больна?! – Неверие, чистое неверие в голосе. – Это невозможно! Откуда?! – А сам задумался, гоняя взгляд по приборной панели.

Алекс чутко уловил, что внимание отца больше не принадлежит ему, поэтому бросил:

– Закусочная «Эл Рей» на Престон-Роуд, через три дня, в полдень, – и вышел из машины.

Этого времени хватит, чтобы проверить его слова. И тем не менее до оговоренного срока Алекс не выпускал отца из виду, опасался, что тот обратится «куда не надо», или на встречу придет с довеском в виде спецслужб, но видел совершенно другое: маму, слезы, страх. Диагноз подтвердился. Как бы он хотел быть рядом. Не тем маленьким мальчиком, который по-настоящему не понимал, что значит «мама заболела», пока жизнь больно не ударила под дых, а взрослым мужчиной, каков он сейчас, который смог бы найти нужные слова, который смог бы действовать и не допустить конца. Но он не должен. Даже встреча с отцом – большой риск для предполагаемого будущего. Шокировать маму признанием «я твой сын тридцати трех лет от роду» – нет, слишком большой стресс.