Синий шар над ее головой подрагивал, скучая. И неожиданно издал тихий, но отчетливый в ночной тишине гудок.

— Ш-ш, — шикнула на него Ярушка.

— Што хотела-то? — отозвалась бабушка Могиня, оборвав очередную порцию храпа на полутоне.

Ярушка выпрямилась, по-школярски сложив руки на столе.

— Бабу-уля, я тебя разбудила, прости, пожалуйста…

Могиня поправила съехавший на лоб платок, насупилась:

— Ничего не разбудила. Не спала я… Знаешь же, внучка, бяссонница меня измотала в конец.

Ярушка мельком глянула на синий световой шар, внезапно покрывшийся трещинками. Торопливо продолжила:

— Ну, все равно, помешала ведь…

Бабушка кивнула, расправила книжную страницу и начала водить пальцем по ровным кумачовым строкам, проворчала:

— Шо верно, то верно. Занята я шибко. Так что, не томи, говори, зачем пришла.

Ярослава набрала побольше воздуха в грудь и выпалила скороговоркой:

— Бабушка, ты давеча говорила, что прабабушка научила тебя как приметки делать. Так я прошу тебя и меня тому научить. Как там ходы тайные заповедные прокладывать в коридоре том.

Световой шар приобрел розоватый оттенок, предательски пискнув.

Могиня медленно подняла глаза на внучку, отодвинула книгу в сторону.

Ярослава вздрогнула — взгляд у бабушки стал тяжелым, пронизывающим насквозь. В голове, словно в раскрытой книге картинками пронеслись Ярушкины чаяния о славе и могуществе великой ведьмы, владеющей древними знаниями своей семьи, помноженными на опыт и силу крови.

— А пошто не научить? — медленно растягивая слова проговорила наконец, Могиня. Ярушка не поверила своим ушам, просияла. — Только верно ли поняла я тебя, дитятко: хочешь знания тайные получить?

Ярушка с готовностью кивнула.

— А знаешь ли, что за них плата полагается?

Ярослава снова кивнула, но медленнее.

— И готова ли ты цену дорогую отдать за знания эти?

Голос Могини с каждым вопросом звучал все тише, все более пугающе. Ярослава едва дышала.

— Готова, бабушка, — прошептала она, и сразу поняла, что не спросила — какую цену возьмет с нее бабушка. Сердце заколотилось сильнее в груди.

Могиня, не сводя пристального взгляда с внучки, между тем, стала по часовой стрелке рисовать круги на столе. Она водила морщинистым крючковатым пальцем по темной поверхности, постепенно увеличивая их размер. Когда она вела рукой в сторону Ярушки, окружность подсвечивалась голубым светом, когда удалялась от нее — красным.

— Для меня и для тебя станет общей чаша сия, соль и хлеб — одни на двоих, тревоги твои пусть услышу я их.

Ярослава не могла отвести глаз от этого искрящегося, разрастающегося между ними сине-красного вихря. Голова становилась все тяжелее, а руки будто приросли к столу.

Девочке стоило бросить на них один короткий взгляд, чтобы понять — она стареет. Быстро и неуклонно.

Сердце замерло и оборвалось, с грохотом упав в пятки. Она подняла темные от ужаса глаза и встретилась со спокойно-равнодушным, впитывающим ее эмоции взглядом Могини.

— Бабушка, — вырвалось у нее из груди.

— Ты почто не спросила, какую цену заплатила я за те знания? — глаза Могини становились все темнее, затягивая словно в омут, а голос звучал грозно, отчетливо чеканя каждое слово. — Почто согласилась на неведомое? По глупости, по недоумению разбросав себя?