— Ребята, я сама толком еще ничего не понимаю. Алатырь провел меня к маме. Она наговорила мне много всего. Получается, что вроде как этот мир, — она показала пальцем себе под ноги, — существует с другим, в котором я когда-то жила, одновременно. В том мире у меня отец есть, сестра. Дом. И Александрия не разрушена, — Ярушка понимающе кивнула. — Выходит, я как — бы не в будущем живу, а в прошлом… И как такое возможно, не знаю.

Ярослава порывисто обняла ее. Поцеловала в щеку, измазав солеными и горячими слезами.

— Ты нас вспоминай, ладно? — тихо прошептала Енисея и обняла их обоих.

— Мы о тебе всегда помнить будем, — вздохнул Истр.

— Да уж. Такое не забудешь, — подтвердил Олеб и улыбнулся.

Катя быстро прошептала:

— Я уверена, что мы еще встретимся, только никому не говорите. На всякий случай, оставляю вам Алатырь, — она протянула кулачок Ярушке и положила его ей в ладонь. В девичьей ладони блеснул синевой прозрачный камень.

Ребята запротестовали:

— Нельзя, что ты! — горячо шептали они, а сами опускали любопытные и восторженные глаза на Ярушкину ладонь. — Кто-нибудь хватится…. Да и не будет он нас слушать!

— А я его попрошу, и он станет. Короче, он вас выведет ко мне, если что. А я сама найду к вам дорогу, как только разберусь там, что да как…

С этими словами она еще раз порывисто всех обняла, подскочила и чмокнула Могиню в щеку, схватила свой мешок и, лихо взмахнув посохом, исчезла в ослепительно белой дымке.

Оставшиеся в тишине ребята и Могиня еще какое-то время слышали тяжелый гул, будто где-то рядом работают гигантские каменные жернова мельницы, но через пару мгновений, стих и он. Их снова окружила полная тишина.

Только над головами поблескивали небольшие круги светозаров.

Тяжело вздохнув, Могиня обняла ребят, и увлекла в переход. Когда сумеречное пространство за ними закрылось, вдоль стены проскользнули две мужские тени:

— Надобно проходы лучше запечатать. Боюсь, навьи Духи сюда зачастят, место-то приметное…

— И то верно, — согласился с ним второй. Потом радостно хлопнул первого мужчину по плечу:

— Да не печалься, брат! Зато у него дочка нашлась! Ведь и не чаял уже свидеться-то.

— Что правда — то правда, — рассудительно проговорил первый, — дочка хороша. И толк из нее будет.

Мужчины помолчали.

— Как бы Алатырь молодежь не потеряла…

— А ты пригляди на всякий случай, лады?

Что ответил первый, уже не было слышно: тени сквозь стену прошли в другие помещения. Большой зал снова погрузился во мрак и тишину, ожидая наступления новых не менее захватывающих событий, свидетелем которых он в скором времени станет.