– Не очень длительное, – перебил Ноздрин. – Мне удалось попасть на военно-транспортный самолет до Новосибирска.

– Отсюда я могу вам гарантировать только телегу. Подумайте, может, пока оставить Мариночку здесь? Мы здесь не навечно. Когда подлечитесь, мы привезем и вручим вам доченьку прямо в Ленинграде!

– Нет, Нелли Ивановна! Спасибо за предложение, но я боюсь расстаться с ней даже на день, на час. На фронте не было минуты, чтобы я не думал о дочке. Хотите, оставлю вам расписку, подпишу любой документ. Не удерживайте меня, пожалуйста! – В его последних словах прозвучало столько мольбы, призыва к милосердию и решимости, что Нелли Ивановна поняла: его ничто не удержит.

Провожали Ноздриных всем детским домом. Плакали все, даже дети…

Все ощутимее чувствовалось приближение конца войны, и все активнее ленинградцы стали искать своих ребятишек, разбросанных по всем областям Сибири. Нередко письмо, адресованное в Новосибирск, размноженное там под копирку, шло в другие областные центры. Иногда в Ягодное приходил запрос, на котором почтовых штемпелей было больше, чем на чемодане любителя кругосветных путешествий. Участились приезды родителей, ищущих своих детей.

Вопреки поговорке: «Первый блин – комом», в случае с Ноздриным «первый блин» получился отличным. А вот следующие «блины» иногда получались и «комом».

Одна из женщин, эвакуированная из Ленинграда в Новосибирск, настойчиво просила привезти ей мальчика, Колю Грибкова, семи лет от роду, поскольку работала парторгом военного завода и не имела возможности сама приехать.

Прочитав ее письмо, воспитательницы недоуменно переглянулись.

– Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что от письма сильно веет партийным бюрократизмом, – высказала свое мнение беспартийная Вероника Петровна беспартийному коллективу. – Может, это мачеха? Да у нас такого Коли Грибкова и нет, откуда у женщины такая уверенность? Отпишите ей, Нелли Ивановна, что это просто невозможно.

В следующем запросе-требовании «партийная мамаша», как ее стали величать в коллективе, подробно написала, что ребенка надо доставить по адресу: Новосибирск, улица Строителей, дом 19. А если ее не будет дома, позвонить на завод по указанному номеру. Нелли Ивановна больше не стала отвечать.

Через неделю «партийная мамаша» приехала сама. Сразу бросалось в глаза полное соответствие облика и поведения: высокая, худая, с острыми чертами лица, резкими движениями, лаконичной отрывистой речью. В Ягодное она прикатила на бричке вместе с председателем райисполкома, Галиной Андреевной Овчинниковой, с которой Нелли Ивановна познакомилась еще в день прибытия эшелона в Асино.

Овчинникова слегка попеняла директору за то, что, бывая в районе, она не заходит к ней в райисполком. С чисто женской дипломатичностью Нелли Ивановна оправдалась нехваткой времени и поблагодарила власти района за заботу о детдоме, которую детдомовцы постоянно чувствуют.

Между делом Галина Андреевна с улыбкой припомнила, что дочь ее уже встречалась с одним из детдомовских ленинградцев, который привозил письмо для отправки на фронт и которого в шутку дочь назвала «всадником без головы». Нелли Ивановна догадалась, о ком идет речь, и тоже улыбнулась, не уточняя детали.