Нелли Ивановна и Валерка настороженно ответили, рассматривая его заросшее щетиной лицо.

– В Ягодное? – спросил путник.

– Ага, – выдавил из себя Валерка.

– Не захватите? Я туда же, – улыбнулся он, понимая, что женщина и парнишка напуганы. – С фронта я, домой после ранения.

Бросив полупустой вещмешок вперед, ближе к Валерке, он сел рядом с Нелли Ивановной.

– А вы не наши! – убежденно сказал он. – Видимо, эвакуированные? У кого остановились?

– Ни у кого. Мы детский дом.

– Ах да! В райкоме мне говорили о вас, но не думал, что вот так, прямо на дороге, и встречусь с вами. Значит, из Ленинграда? До войны мечтал попасть в город Ленина. Ни в какой другой не было такой страстной тяги, как в него. Даже не пойму, почему так. Не объясните? Да! А новость-то знаете о прорыве блокады?

В глазах его отразилась такая светлая радость, будто освободили от противника его деревню Ягодное. У Нелли Ивановны и Валерки сразу пропала всякая настороженность и подозрительность к незнакомцу.

– Да, вот везу эту радостную весть своим. – Нелли Ивановна снова вытащила газету. – А вы не с Волховского фронта?

– Нет. Я из-под Сталинграда. Месяц назад полоснуло осколком. – Он снял перчатку и показал два оставшихся пальца на левой руке. – Теперь в колхоз, навечно!

– Дядь, расскажите про фронт и как вас ранило? А чем вы командовали? – Валерка сыпал вопросами, пытался влезть в завязавшийся разговор попутчика с директором, словно опасаясь, что военному не хватит времени удовлетворить его любопытство.

Но незнакомец предпочел ответить прежде всего на вопросы Нелли Ивановны.

– У вас есть родные в Ягодном? – спросила она.

– Полно́, начиная с председателя, родного брата, и кончая племянниками, вот такими же сорванцами, как ваш. – Фронтовик показал на Валерку.

– Стало быть, вы Никитович?..

– Да, Егор Никитович. А вы? – обратился он к женщине.

– Нелли Ивановна, директор детдома, с которым, как нередко говорит Савелий Никитич, он хлебнул горя.

Попутчик расхохотался.

– Это он так, для красного словца, а вообще-то Савелий человек добрый, трудолюбивый. Не повезло ему в жизни. Руку-то видели? В детстве рукой в конную крупорушку[21] попал. Руку ему переломало. А могло и всего затащить в шестерни. Трудно в деревне инвалиду. Это у вас в городе можно получить образование, выбрать профессию, несмотря на увечье. А у нас что? Главное, мужик должен быть кормильцем. А какой он внешне, не важно. Да пусть хоть чуть краше лешего. Савелию еще повезло. Нашлась деваха, полюбила его. Так он от счастья одной рукой делал больше, чем иной двумя. Только счастье-то оказалось недолгим. Что-то с родами второго ребенка неладное было. Бабка-повитуха не справилась, не уберегла ни ребенка, ни мать… Вот такие дела. Недоброй к нему оказалась судьба. А за что?..

Несмотря на уговоры, Нелли Ивановна отказалась зайти в дом председателя, возле которого они высадили своего попутчика.

На следующий день радостные братья пришли вдвоем приглашать директора на ужин по случаю возвращения фронтовика.

– Не отказывайся, Ивановна, – подмигнул Никитич. – Может быть, это новый председатель колхоза тебя приглашает…