Что такое крутой нрав Кибитки, Виктор снова узнал, пытаясь выразить свое мнение по поводу печной конфорки. Даже не дослушав его, Кибитка зачерпнул мастерком большую порцию раствора глины с песком и молча швырнул его в лицо Стогову. Это стало причиной их взаимной неприязни. Однако Виктор не давал воли этому чувству. Его удерживало любопытство и желание понять, за что так ценят этого несносного старого «пуделя». Ведь печь, которую старик обещает построить, рассуждал Стогов, это та же самая «буржуйка», которая заглатывала в блокаду все, что в нее ни бросали, – дрова, поломанные школьные шкафы, парты, скамейки, стулья, учебники. Все мгновенно превращалось в головешки и вылетало через примитивную трубу в форточку.

Печь Кибитки, занимавшая почти половину предбанника, завораживала своей мудреной архитектурой. Прежде чем добраться до трубы, дым множество раз проходил по хитроумному лабиринту, каждый изгиб которого «царский гриб» проверял зажженной бумажкой.

Когда печь была готова, ребята с волнением закладывали дрова в топку, сомневаясь, «найдет» ли дым хитрый путь к свободе и не повернет ли обратно в предбанник. Услышав сомнения мальчишек, Кибитка цыкнул на них и, перекрестясь, сам положил подожженную бересту под дрова. Сухие березовые поленья занялись ярким пламенем, и вскоре в предбаннике запахло сохнущей глиной и легким дымком горящих березовых дров.

Кибитка действительно оказался мастером своего дела. Расположение и конструкция печи обеспечивали теплом и парную, и предбанник. Казалось, он и сам был доволен успехом. Придвинув полено к топке, он сел, протянув ладони к дверце. Ребята сделали то же самое, образовав полукруг возле него. Эльза, оказавшаяся рядом с печником, непроизвольно провела пальцем по его сухой, жилистой, шершавой руке.

– Что, как рашпиль? – с несвойственной ему мягкостью в голосе спросил дед.

– Нет, это руки, дающие тепло…

– Ишь ты! Прямо стихи! – Кибитка поднял натруженные ладони, медленно вращая их в отблесках пламени.

Стогов заметил, что по лицу старика пробежала легкая судорога, а в уголках глаз появилось множество мелких морщинок – так бывает, когда человек пытается удержать либо слезы, либо улыбку.

– Эти руки знали многое, чего тебе и не снилось и, не дай бог, приснится, – задумчиво произнес старик.

Стогову показалось, что дед сейчас может рассказать о своей таинственной жизни, чем-то похожей на судьбу графа Монте-Кристо из романа, прочитанного им до войны. Любопытство не давало покоя.

– Сколько вам лет? – задал он, казалось, безобидный вопрос.

– Сколько? – Печник лукаво улыбнулся. – Ровесник отмены крепостного права. Смекнул сколько?

Стогов не смекнул, потому что не знал, когда было отменено крепостное право. Он не сомневался, что ни Валерка, ни Гешка этого тоже не знают. Может быть, Эльза в своей интеллигентной семье об этом слышала, а вот в их пролетарском доме всем, что было до 1917 года, особо не интересовались, считая, что при царе не могло быть ничего хорошего. Поэтому Витька многозначительно присвистнул, давая понять ребятам, что оценил почтенный возраст старика.