Копаясь в книгах, делая выписки, Женька постепенно становился знатоком архитектуры старинных дворянских загородных усадеб, планировки парков, построения ландшафтов и порой забывал о главной цели поиска — настолько все это было интересно, ново, необычно. Он стал посещать другие библиотеки, завел картотеку, несколько раз в группах энтузиастов выезжал по выходным дням на реставрационные работы, потому что открывшееся ему положение дел требовало немедленных практических действий. Чем глубже он изучал вопрос, тем тревожнее становилось на сердце за судьбу памятников старины и тем более нелепой и необъяснимой казалась сложившаяся ситуация: почему нам не хватает средств на сохранение бесценного, по всеобщему признанию, достояния. Парадокс времени, парадокс жизни? Или безответственность перед прошлым и будущим? Ведь все это уже достигнуто нашими предками, это уже сделано и, значит, должно остаться с нами навсегда. Не приведет ли потеря того, что уже создано ранее, к потере смысла перспективного строительства, не рвем ли мы безответственно связь времен, не прерываем ли живую пить истории?
В конце концов накопленный и выстраданный материал вылился в большую проблемную статью. Ее заметили и поддержали читатели, она была одобрена специалистами. Даже Федотыч на редакционной пятиминутке отметил Женькин успех и намекнул на свое своевременно оказанное влияние «в процессе становления молодого журналиста Е. Стригина».
Женька в душе улыбнулся невинному тщеславию редактора, мимолетно подумав о том, что Федотыч, в общем-то, прав, говоря о недопустимости дилетантизма в работе, но, к сожалению, этот важный момент остался практически незамеченным для него — именно в это время поиски замкнулись на трех подмосковных усадьбах. Они подходили почти по всем параметрам, но в одной из них не было моста, в другой — пруда и Амура в беседке, а третья, где были и пруд, и Амур, и мост через овраг, находилась слишком далеко от города. Не удалось, конечно, установить, в какой из них располагался уездный угрозыск. Это обещал сделать Вальтер, но он пока молчал.
И вот почти случайно, в книге «Из истории русской усадебной культуры XVII–XIX веков», отпечатанной в вепской типографии «Глобус», Женька обнаружил такую фразу: «Справа среди деревьев парка угадывается скрытая за ними беседка, знаменитая своими прекрасно найденными пропорциями. Десять высоких ионических колонн несут кессонированный с внутренней стороны купол. В центре на пьедестале некогда стояла ныне утраченная статуя Амура. Беседка напоминает храм — настолько изысканны ее формы. По красоте и совершенству архитектуры она, бесспорно, лучшая в Подмосковье». Речь шла об усадьбе Рождествено, принадлежавшей когда-то Измайловым, Оболенским, Строгановым, Щербатовым.
Несомненно, это была она — рядом с Москвой, но Тверскому тракту, ее огибала речка Люторка, в парке был мост через глубокий овраг, правда, не упоминался пруд и остров и ничего не говорилось о куполе здания усадьбы, кроме того, что «во втором этаже устроен круглый купольный зал с большим световым отверстием наверху и с колоннами коринфского ордера. Стены зала облицованы искусственным мрамором».