— Когда? — безнадежно спросил Женька.

— Завтра.

— Хорошо бы. А что за лекарство?

— Везде и во все времена единственным лекарством от неудачной любви была другая любовь. Завтра я представлю тебя такой пряной и терпкой на вкус женщине, что ты забудешь все на свете и даже захочешь жениться на ней.

В результате хорошо проведенного (не без участия Вальтера) развода Вика получила однокомнатную квартиру в старом доме «в пределах Бульварного кольца» и обставила ее в полном соответствии со своей ролью и местом в обществе. Здесь, в своем доме, она не знала поражений. Здесь каждая мелочь играла на нее, как вся труппа играет на приму или вся команда на наиболее результативного игрока. Правда, если бы не хозяйка, любой здравомыслящий человек пришел бы в ужас от смешения стилей, вкуса и безвкусицы. Все прочие уже уходили отсюда, шатаясь от впечатлений…

Вика встретила их просто, по домашнему, в шортах и настоящих деревянных сабо; она была похожа в них на породистую длинноногую лошадь и так же звонко стучала копытцами по лакированному паркету. Этот стук, особенно когда он зарождался там, далеко на кухне, и, нарастая, приближался к гостю, заставлял сладко и грустно замирать сердце, обещая ему что-то пусть мимолетное и недолгое, но чудесное, как чужая волшебная сказка.

— Я не шокирую вас голыми ногами? — спросила она Женьку, садясь в кресло и закуривая длинную черную сигарету в длинном деревянном мундштуке.

— Немного непривычно, — сознался Женька. — Но ваши глаза производят более сильное впечатление.

— Браво, поручик! — похвалил его Вальтер и обратился к Вике, поигрывая соломинкой в бокале. — Что я говорил?

Вика засмеялась:

— Как вас понять, Женя? Не так уж красивы мои ноги или так прекрасны глаза?

— Вы слишком мало знакомы, чтобы правильно решить этот вопрос, — опять вмешался Вальтер. — Это только той женщине, которой больше печем похвастаться, хвалят ее глаза или волосы. Что же касается меня, я убеждён: если у женщины красивая попка, ей любая прическа к лицу.

— Разумеется, — нисколько не смутилась Вика. Ей и не такое приходилось слышать.

— Тем не менее, мне почему-то приятно смотреть на вас, когда вы рядом. Гармония красоты и молодости. А знаешь, Витя, ведь наш Женька весьма благородного происхождения. Он князь в каком-то немыслимом колене. До самого Рюрика.

— Это заметно, — приняла подачу Вика. — Это заметно во всем. И не скрою, очень приятно. Надеюсь, мы будем дружить, насколько это, конечно, возможно между мужчиной и женщиной и при моем-то характере.

— Не пугай его, Витя. Он, по-моему, нормальный мужчина и вовсе не стремится к дружбе с тобой.

— Почему же? — сказал Женька. — Я считаю женскую дружбу более надежной и цельной, чем мужская…

— Правда, при одном непременном условии, — перебил его Вальтер. — Стороны должны пройти предварительную стадию любви или хотя бы влюбленности. Кстати, о любви. Можно мне позвонить?

Он вышел в прихожую и скоро вернулся, недовольный.

— Что такое? — привстала Вика.

— Не надо было звонить самому — это урок.

Женька тоже встал. Ему очень не хотелось уходить.