Дом продолжал уменьшаться в заднем зеркальце, но никто так и не показался на крыльце. Джесси добралась до конца подъездной дорожки, повернула направо, поворачивая руль левой рукой. Через каждые два, или три года, обычно в августе, команда добровольцев из отдыхающих здесь людей, основательно накачанная пивом и чем-нибудь еще покрепче, обрезала кусты и ветви деревьев, которые росли вдоль дороги, ведущей к Бэй Лейн, но в этом году ничего подобного не делалось, и проезд был намного уже, чем этого хотелось бы Джесси. Каждый раз, когда согнувшаяся под порывом ветка ударялась о крышу машины, Джесси пригибалась.

Да, она действительно выбиралась. Одно за другим появлялись в свете фар примечательные места, врезавшиеся в память за эти годы: огромный камень с отбитой верхушкой; заросший плющом указатель с полустертой надписью; огромная ель, поваленная на землю ураганом и лежащая в зарослях молодого ельника, подобно пьянице, которого приволокли домой его более трезвые собутыльники. От пьяной сосны до Бэй Лейн было только три мили, и всего две мили оставалось до шоссе.

— У меня все получится, если я не буду слишком усердствовать, — сказала Джесси и, очень осторожно нажимая на кнопку, большим пальцем правой руки включила радио. Звук — сладкий, постоянный, самое главное — естественный, наполнил машину. — Все лучше и лучше. Воспринимай все легко, — повторила она уже громче. — Смазывай пятки жиром.

Последний шок, испытанный ею от встречи с собакой, постепенно рассеивался.

— Никаких проблем, если я не буду суетиться.

Она ехала, может быть, слишком медленно. Стрелка спидометра покалывала меньше десяти миль в час. Находиться в безопасности в закрытом пространстве своего автомобиля было просто чудесно, само это вливало в нее силы. Джесси уже начинала сомневаться, не было ли это всего-навсего игрой теней, но машина была абсолютно не подходящим местом, чтобы считать, что все уже позади. Если в доме все же кто-то был, он («Оно», — настаивал какой-то внутренний голос), — могло выйти из дома через другие двери. Может, оно преследует ее. И вполне возможно, что если она будет продолжать плестись на такой скорости, даже менее настойчивый преследователь сможет догнать ее.

Джесси взглянула в зеркальце дальнего обзора, пытаясь уверить себя, что эта мысль была не чем иным, как паранойя, вызванная шоком и истощением, и почувствовала, как сердце замерло у нее в груди, левая рука бессильно упала с руля на колено поверх правой руки. Это должно было быть чертовски больно, но боли не было — абсолютно никакой боли. Незнакомец сидел на заднем сиденье, прижав свои длинные ладони к вискам, как обезьянка на японской нецке, не желающая ничего слышать. Его черные глаза безучастно взирали на нее.

«Ты видишь… я вижу… мы видим… ничего, кроме теней», — выкрикнула Сорванец, но этот крик был из такого далека; казалось, что он доносился из другого конца Вселенной.

Это не было правдой — она видела более чем просто тень. Существо сидящее на заднем сиденье, действительно было окружено тенями, но не было сделано