От его рыка мог побледнеть даже уссурийский тигр, однако Василий Данилович уже не раз демонстрировал готовность отстаивать свою честь перед лицом модной столичной штучки и сейчас выдал недоверчивое:

— Неужели?

— А ты попробуй! — предложил архитектор. И повернулся к Чикильдееву: — Роща — это естественный рубеж между старым и новым. Гости приезжают через главные ворота и наслаждаются открыточным видом усадьбы… — Короткая ручонка с зажатой в ней ручкой описала небольшую дугу, продемонстрировав предполагаемый путь отдыхающих. — Гости заселяются, наслаждаются красотой внутреннего убранства, проходят на задний двор и видят современные строения. Видят наши прекрасные, благоустроенные коттеджи, причал, бассейн…

— В общем, всё, что для них предназначено, — попыталась прекратить перечисление Эльвира.

— Совершенно верно! — обрадовался единомышленнице Сулейман Израилович. — Из века девятнадцатого они попадают в идеальную современность. И машина времени — эта роща.

Чикильдеев покосился на Пихоцкого, Пихоцкий уныло развёл руками, демонстрируя, что полностью согласен, прораб крякнул, Эльвира тонко улыбнулась, и Анисим, поняв, что все ждут его, весьма твёрдо произнёс:

— Старое и новое. Я понимаю.

— Именно! — склонив на свою сторону главного участника совещания, Кумарский-Небалуев на мгновение расцвёл. — Именно! Мы создаём видимую и невидимую стену между историей и современным комфортом. Мы подарим гостям образ великого прошлого, традиционную красоту аристократического поместья и привычное удобство. — И с присущей ему скромностью закончил: — Я в очередной раз создал шедевр!

— Учитывая размер гонорара, иначе и быть не могло, — пробормотал Анисим, но, к счастью, не был услышан вошедшим в раж архитектором.

— Я лично придумал каждую находку! Я не спал ночами! И поэтому… — Небалуев твёрдо посмотрел на прораба. — Буду насиловать за каждое погубленное дерево.

— Фигурально выражаясь? — уточнил строитель.

— А как бы вам хотелось?

— Никак.

— Тогда не смейте ни на йоту отклоняться от архитектурного проекта.

Скандал был затеян из-за куста сирени, на который по недосмотру наехал экскаватор. Почуявший неладное прораб потребовал выдернуть раздавленное растение и сделать вид, что его никогда не было, однако завозившиеся рабочие не успели, и прибывший с традиционным утренним обходом Кумарский зорким взором подметил свершившееся преступление.

Вот и разразилась буря.

— Признаться, Сулейман Израилович, я не ожидала от вас такой… — подбирая подходящее определение, Эльвира потёрла тонкие пальчики, и все мужчины, как загипнотизированные, уставились на жест белокурой красавицы, — такой экспрессии.

Она обворожительно улыбнулась.

На грязной, развороченной земляными работами площадке элегантная Эльвира смотрелась даже не инородно — а как сказочная фея, по ошибке залетевшая в обитель орков. Лакированные туфельки на длинной шпильке, тонкие чулки телесного цвета, короткое платье, подол которого едва выступал из-под ещё более короткой меховой куртки, идеальный макияж… Появление девушки едва не остановило работу на объекте, и лишь понимание того, что в присутствии высоких гостей Василий Данилович способен наложить на бездельников крупные штрафы, заставляло строителей изображать выполнение обязанностей. Хотя мечтали они об одном: столпиться вокруг красавицы и пялиться на неё до тех пор, пока она не уедет.