Только, в отличие от меня, все эти годы Роберто вынуждал ее выходить на улицу и постоянно что-то делать. В результате она стала работать в баре и зажила нормальной жизнью, если так можно сказать.

— Хорошо. Любимая итальянская книга. Одна минута, чтобы найти ее.

Мы перешли в раздел с художественной литературой и обе посмотрели на разделитель с буквой К.

— Весь Кальвино? — спросила она секунду спустя.

— Весь Кальвино, — подтвердила я, — или почти весь. Должна признаться: не хватает «Тропы паучьих гнезд».

Лара с потрясенным видом взъерошила волосы. Я рассмеялась.

— Знаю. Я заглажу свою вину.

— Тебе понравится. И эта тоже, сразу после…

Она доходит до буквы «Ф», ищет что-то.

— Жаль, ее нет.

— Что ты хотела мне посоветовать?

Лара отвлеклась на Анжелу, которая дослушала историю про Пиноккио и вышла из комнаты для детей. Она взяла ее на руки и поправила завернувшийся подол платьица.

— Книгу, которую мне дал учитель литературы на последнем курсе. Он был сильным, общительным, прислушивался к нам. Много всего знал о книгах и любил их обсуждать. Жаль, что я попала к нему только на пятом курсе.

— Хороший преподаватель может изменить жизнь студента. Плохой все испортит.

— Согласна.

— А что за книга?

— «Личные обстоятельства» Беппе Фенольо. История двух друзей, Милтона и Джорджо, живущих в эпоху Сопротивления.

— Ни слова больше! Хватит. Я собиралась прочитать ее.

Лара улыбнулась и протянула мне сумку Анжелы.

— Хорошо. Интересно, понравится ли тебе Фульвия или ты ее возненавидишь? Хорошо, хорошо, молчу!

Лара дежурила в баре. Я зашла перекусить, Анжела забралась ко мне на колени, и я угостила ее кусочком тоста, спросив разрешения у ее мамы.

На улице стало жарче, с утра сгустились тучи, не пропускающие ни ветерка. Перестанут ли цикады тянуть свою песню? Не думаю, скорее наоборот. Теперь я считала их друзьями, потому что они первые здесь, в Карриоле, приветствовали меня стрекотанием.

Слегка покачиваясь, ко мне подошел Роберто. Он солидный мужчина, всегда обувается в старомодные туфли, а не молодежные кроссовки, как другие синьоры шестидесяти лет.

Ему не помешала бы пара кроссовок от «Адидас». Предложу Ларе подарить их ему на Рождество. Роберто разобьет не одно сердце, если обуется в них.

— Ну, как дела, синьорины? — спросил он, погладив прекрасные локоны на маленькой голове своей внучки.

— Холосо, — ответила Анжела. Она вся обсыпалась крошками.

— Изумительно. Все в порядке? — настаивал Роберто, глядя на меня из-за блестящих очков, которые увеличивали глаза и превращали его лицо в ритуальную маску, но скорее нежную, чем пугающую.

Я положила свой обед на тарелку и ответила ему таким же взглядом. На него легко смотреть.

— Отлично. Почему вы спрашиваете?

— Лара сказала мне, что ты кое-кого ищешь. Каких-то родственников.

— Для семейного древа.

Роберто сел напротив меня, спиной к стойке. У нее стояло несколько человек, подходило время аперитива[16].

— Но когда ты зашла со своей подругой, ты сказала, что учишься.

Паника от вскрывшейся лжи прокатилась по груди, скользнула и исчезла в вырезе рубашки. Она у меня восемьдесят девятого года, точно ее испорчу.