– Я знаю, куда иду, – заявил я. – Я иду той дорогой, какой хочу идти, и мы с тобой идем по ней вместе.

Элли заговорила о делах и рассуждала вполне практично.

– На Земле цыгана уже начали сносить развалины «Башен». Как только чертежи планов будут готовы, все придется делать в большой спешке. Нам надо торопиться. Так говорит Сантоникс. Можем мы пожениться в следующий вторник? – спросила Элли. – Это хороший день недели.

– И никого при этом не будет, – сказал я.

– Кроме Греты, – возразила Элли.

– К черту Грету! Не место ей на нашей свадьбе. Ты и я, и никого больше! Добудем необходимых свидетелей прямо на улице.

Я действительно считаю – оглядываясь теперь назад, – что это был самый счастливый день моей жизни.

Сказано – сделано, и во вторник мы с Элли поженились. Это выглядит неожиданно, может, даже поспешно, если выразить это так кратко, но дело в том, что просто таков был ход вещей. Мы решили пожениться – и поженились.

Это было лишь одной частью целого, не просто концом романтической повести или волшебной сказки: «И вот они поженились и с тех пор жили вместе долго и счастливо». Мы поженились, и мы оба были счастливы, и для нас с Элли действительно наступило замечательное время, пока все остальные не ополчились на нас и не стали устраивать нам всяческие затруднения и поднимать шум, а нам пришлось в связи со всем этим принимать решения.

А «целое» на самом-то деле было необычайно просто. В своем стремлении к свободе Элли до сих пор очень умно заметала следы. Практичная Грета предпринимала все необходимые шаги и всегда стояла на страже за ее спиной. Я же довольно скоро обнаружил, что реально в этом семействе никто из тех, кому следовало ужасно заботиться об Элли, не интересовался ни самой Элли, ни тем, что она делает. У нее была мачеха, целиком погруженная в свою светскую жизнь и любовные связи. Если Элли не желала последовать за мачехой в какую-нибудь определенную точку земного шара, никто ее к этому не принуждал. У нее имелись соответствующие гувернантки и горничные и высокопрофессиональные учителя, а если ей хотелось поехать в Европу, то почему бы и нет? Если ей захотелось отпраздновать свой день рождения в Лондоне, опять-таки – почему бы и нет? Теперь, когда Элли вступила во владение своим огромным состоянием, она стала в семье абсолютной хозяйкой положения в том, что касалось траты ее собственных денег. Пожелай она виллу на Ривьере или замок в Испании на Коста-Брава, или яхту, или что-либо подобное, ей достаточно было бы лишь упомянуть об этом, и кто-то из многочисленной свиты, постоянно окружающей миллионеров, тотчас бросился бы воплощать ее желание в жизнь.

Грета, как я понимал, представлялась членам семьи восхитительной добровольной помощницей, фактически – марионеткой в их руках. Компетентная, способная эффективно организовать любые мероприятия, достичь необходимых договоренностей, несомненно услужливая и очаровательная по отношению к мачехе Элли, ее дядюшке и нескольким кузинам и кузенам, постоянно толкущимся вокруг. Элли обслуживали по меньшей мере трое поверенных в делах, судя по тому,