Я могла бы чувствовать себя счастливой в этот момент. Если бы была обычной туристкой, приехавшей на пару недель погреться на солнышке. Я бы спала до полудня, валялась на пляже, поедала морепродукты в семейных ресторанчиках и пила бы вино вечерами, сидя в плетеном кресле во дворике отеля. Я бы кокетничала вон с тем красивым мальчиком, что мучает рояль, ругалась бы на шумных итальянцев и фотографировала отсветы воды бассейна на беленых стенах.

Вместо этого я сижу в номере с чокнутым вампиром-маньяком, выбираясь на прогулку лишь на несколько часов в самую глухую ночь. Наблюдаю за извращенными трапезами Люция и сама становлюсь такой же извращенкой.

Я вспомнила вчерашнюю ночь.

Мы вышли, когда улицы затихли. До рассвета было еще далеко, ночные гуляки угомонились и на всей улице работало только одно кафе, откуда лился неестественный лиловый свет. Люций не надел обуви и теперь тихо скользил вдоль темных витрин ресторанов и магазинов словно призрак в своей белой рубашке и белых брюках. Цоканье моих босоножек гремело на несколько километров.

От сияющего рекламной сигаретного автомата отделилась темная фигура. Темнокожий юноша, довольно красивый и сильно испуганный преградил мне путь и что-то сказал по-итальянски. Я заученно ляпнула «но компренде» и тем самым смутила его еще сильнее. Он перешел на ломаный английский и наконец-то поведал мне о своей нужде. Юноша страстно нуждался в деньгах и моем мобильнике. В качестве аргумента был продемонстрирован нож.

Страшно не было. Только неудобно за смущение начинающего грабителя. Денег у меня не оказалось, телефона тоже, зато был психованный вампир в белом, который как раз возник позади афроитальянца и я восхитилась красотой момента — инь и янь, черное и белое, ангел и демон. Потом ангел нежно обнял демона ладонью и в картину добавился третий цвет — красный.

Сначала Люций намеревался выпить всего пару глотков, чтобы поискать позже кого-нибудь более в его вкусе, но скоро взгляд его затуманился и он не отрывался от вены парня еще очень долго.

Люций не имел привычки оставлять жертв в живых, но сейчас он лишь рассеянно уронил обмякшее тело на асфальт, выпрямился и покачнулся.

Его губы были в крови — нетипичное зрелище, обычно он аккуратен.

Взгляд еще оставался затуманенным. Он вспомнил обо мне и сделал несколько неуверенных шагов, а потом улыбнулся.

Я попятилась. С ним было явно что-то не так. Он будто не осознавал себя и вот это меня уже пугало.

— Не бойся… — он прошептал это мне на ухо, переместившись вплотную.

— Это всего лишь героин. Это скоро пройдет… Дай мне расслабиться ненадолго…

Тихое шелестение его голоса становилось все слабее, зато руки стискивали мои плечи все сильнее. Его дыхание участилось, а в груди возникло тихое ворчание, словно он был котом, урчащим от ласки.

— Хочешь узнать, чего ты лишена?… Хочешь… попробовать? — он все еще шептал.

— Что?

— Кровь… — Люций обошел меня и прижал к своей груди. — Попробуй…

Он склонился ко мне и непривычно нежно коснулся губами моих губ. На них все еще оставалась кровь. Люций углубил поцелуй, заставляя меня слизывать тепловатую кровь с его губ. У нее был неприятный привкус и я испугалась, задумавшись о том, чем мог болеть этот грабитель-наркоман, но головокружительное удовольствие от поцелуев Люция заставило меня забыть обо всем остальном.