Чезаре затушил сигарету и повернулся спиной к улице. В зале женщина в белом флиртовала с немецким туристом. Отражение заката в балконной двери придавало сцене апокалиптический оттенок. Женщины чувствовали пустоту внутри него. Едва их цели выходили за пределы стандартного набора из желания денег, развлечений или флирта с симпатичным аборигеном, Чезаре исключался из поля зрения. То, чего не хватало его музыке — то, чего они не чувствовали в нем. Немецкий турист был краснорож, пухл и изрядно пьян, но это в нем было. Легкое безумие или непредсказуемость? Тот самый дар? Может быть, то, что и называется душой? Не может же душ хватать на все семь миллиардов человек! Кому-то придется перетоптаться и получить свои тусклые мелодии, разочарованных женщин и бесконечную ночную тоску.

У Чезаре было достаточно воображения, несмотря на музыкальные неудачи и он не выходил ночью на улицу отнюдь не из-за грабителей. Он боялся ночи. Боялся темноты и того, что может в ней прятаться. Когда-то его мама была счастлива, что ей достался такой послушный сын — он никогда не возвращался домой после наступления темноты. Возможно это лишило его некоторых социальных удовольствий вроде хождения в полночь на кладбище с друзьями или долгих прогулок с подружками под луной, но он не считал, что все это стоит риска.

В отличие, скажем, от меня…

Мое последствие ночных прогулок как раз размышляло о программе вечера. Люцию надоели гопники, глупые девчонки и тусовщики. Люций хотел чего-нибудь поинтересней. Люций хотел развлечься. Прячься все живое. Я тоже попыталась спрятаться, поныла немного о том, что хочу спать, устала, мне надоели кровавые трапезы, но кто меня слушал, разумеется?

Сегодняшнюю ночь Люций провозгласил ночью истинного вампира. Что бы это ни значило, оно включало модный прикид. Примерно парувековой давности моды. Люций тщательно расправлял кружева на манжетах белой рубашки, смахивал пылинки с черного бархатного пиджака, придирчиво выбирал две или три пуговицы расстегнуть на груди… и переодевался в черную рубашку, отвергая пиджак. Снова регулировал степень доступности своей белоснежной кожи и менял цвет одежды на алый. После пятого переодевания у меня закружилась голова, и я пошла заниматься своим гардеробом.

Моя роль не была озвучена и я немного поколебалась между образом невесты Дракулы и компаньона безумного маньяка. Правда в отличие от невест Дракулы летать я не умела и длинная белая ночнушка как основа костюма была отвергнута. Пришлось стать компаньоном. То есть собой. То есть одеться как обычно — в футболку и джинсы. Правда белые — в честь торжества.

Люцию, который в итоге остановился на нижней рубашке начала двадцатого века (я предложила ее намочить и поиграть в мистера Дарси, но не встретила и проблеска понимания) и кожаных штанах, мой выбор понравился. Он вообще был поклонником простых цветов, что меня неизменно удивляло: ему явно не тридцать и не пятьдесят лет и за свои вампирские годы он мог бы научиться подбирать что-нибудь более интересное, чем наряд официанта-пингвина.