Чезаре встал с колен и подумал, что вряд ли когда-нибудь еще испугается темноты. Настоящий мужчина должен бояться совсем других вещей.

Например того, что только что случилось с ним. Сигарета в руке все еще горела, но он брезгливо стряхнул ее на асфальт. Полпути до дома казались ему теперь легче, чем закурить следующую. Не поднимая глаз, строго глядя под ноги, он продолжил путь.

Мельком подумалось, что возможно теперь в его музыке появится искра.

Или он совсем перестанет ее писать. Ведь что-то же должно было измениться! Ну, кроме того, что он теперь знает, что в темноте нет никаких чудовищ.

Но чудовища были.

Вдали уже снова показался свет оживленных улиц, когда перед бодро шагающим Чезаре возник призрак. В первый момент он даже не поверил.

Бледный мужчина в старомодной рубашке, белые волосы, изуродованное свирепым оскалом лицо — наверное кто-то узнал о его позоре и просто шутит, пытается вернуть его ужас перед темнотой. Чезаре улыбнулся и шагнул вперед, но тут же отлетел к витрине. Тонкие пальцы щелкнули и Чезаре впечатался в стекло. Оно легко выдержало это испытание. Люций прильнул к юноше, почти не касаясь его, но давая почувствовать ледяной холод, исходящий от своей кожи. Он не отрывал взгляда от испуганного Чезаре, заставлял его смотреть себе в глаза, не отрываясь даже когда ужас наконец добрался до его сердца.

В тот момент, когда Чезаре уже был готов заорать, Люций нежно провел рукой по его щеке. Крик замерз в горле. Глаза остекленели. Вот теперь-то и наступил самый страшный момент его жизни — куда там поезду и детским позорам. Из глаз Люция смотрела ночь, яростный черный свет проникал изнутри него и выжигал образ убийцы-вампира на сетчатке жертвы. Руки пылали холодом, каждое касание причиняло боль, отложенную из-за ледяной анестезии.

Люций продолжал прижимать Чезаре к витрине. За ней были выставлены сувенирные кубки, ножи и перья. Не отрывая взгляд от испуганных глаз Чезаре, Люций ударил ладонью в витрину и та рассыпалась в мелкую крошку. Чезаре не удержался на ногах и упал прямо на кучу каких-то украшений. Люций упал сверху. Он осторожно выудил из груды сувениров тонкий стилет и приставил его острие к горлу жертвы.

Я только завороженно наблюдала за дракой? Танцем? Для Люция это было скорее танцем — каждое его движение было точным, привычным и легким, а вот партнер был неопытен и вести его было тяжело. Он дергался, бледнел, тяжело дышал и не хотел поддерживать игру. Когда Люций слизнул первую каплю крови с клинка, я подошла поближе и тоже порылась в ножах. Мне хотелось такой же стилет, Люций с ним выглядел очень круто.

Люций повернулся ко мне и зарычал. Его глаза пылали знакомым мне черным пламенем, а бледное лицо казалось призрачным, на секунду я даже решила, что вижу сквозь него. Прежде чем до дрожи испугаться этого звериного рычания. Я отпрыгнула, а Люций вернулся к своей жертве.

Он посмотрел на Чезаре долгим взглядом, так что мне показалось, что чернота из глаз Люция выливается в его глаза. Чезаре перестал дергаться и его лицо, искаженное ужасом, вдруг разгладилось, а глаза засияли. Он не отводил взгляда от Люция и даже потянулся к нему.