– Эй, старик! Ты что тут ползаешь?

Человек в плаще, не отвечая и не оборачиваясь, продолжил свой путь. Кочевник насупил брови и, положив руку на рукоять сабли, пнул незнакомца сапогом.

– Кому говорю! А ну стой!

Старик дождался, пока воин ступит вслед за ним в тень от повозки, и резко развернулся, отбрасывая плащ. Татарин замер, открыв рот, – перед ним стоял грозный широкоплечий ратник в доспехах и шеломе, закрывающем лицо. Разогнувшись, он оказался на целую голову выше и был, несмотря на возраст, могуч и крепок. Молодой воин потянул было саблю из ножен, но рука в кольчужной рукавице мигом вырвала ему кадык. Татарин захрипел и рухнул на снег, рядом, зашипев, упал факел.

Оставшиеся у костра охранники потихоньку начали терять терпение. Тот, что сидел у осадной машины, издевательским тоном крикнул:

– Эй, ну где ты там?! Шайтанов в хворосте ищешь?!

В ответ из темноты со свистом прилетел кинжал и, пробив горло, пригвоздил кочевника к деревянному колесу. Второй охранник в ужасе смотрел, как его товарищ обмяк, уронив голову на грудь. В этот момент из-за спины возник седобородый воин и, коротко рыкнув, наотмашь хватил его палицей по затылку. Татарин рухнул лицом в огонь, опрокинув похлебку, пару раз дернулся и затих. От костра повалил густой пар.

Ратмир вытащил кинжал из горла мертвого охранника, тщательно обтер его полой стеганого татарского халата и бесшумно убрал оружие в ножны. С досадой поглядел на столб белого пара, потом по сторонам и отошел в тень камнемета. Из ближайшего шатра, на ходу подпоясывая шубу, вылез недовольный десятник. Увидев тела, он замер, вытаращив глаза, и хотел было закричать, но в тот же миг стрела пронзила его грудь, а через несколько мгновений вторая вонзилась в глаз. Десятник, размахивая руками, повалился на спину. Из-за повозок высунулся Каркун, одетый в татарский длиннополый кафтан и войлочную шапку, отороченную мехом, и махнул Ратмиру рукой. Старый дружинник махнул в ответ, и между шатров, словно тени, заскользили русские ратники, одетые в темное тряпье и накидки поверх доспехов так, чтобы ни одна пластина на панцире не блеснула в свете костра, чтобы не звякнул ненароком об кольчугу острый меч.

Татары гибли на своих постах, не успевая поднять тревогу. Кого не сразили воины, внезапно вылетая из тени, того настигли безжалостные стрелы черниговских лучников. Через несколько минут все было кончено, воины Коловрата без единого крика перебили отряд, охранявший осадные машины, включая тех, кто спал в шатрах, и теперь натягивали на себя снятые с убитых шубы и халаты.

Ратмир, нахмурившись, разглядывал на ближайшем камнемете сложную систему из тяжелых противовесов, ремней и веревок с крючьями. Он покачал головой и обратился к Евпатию, очищавшему меч от крови:

– Видал я, как эти нехристи из таких пороков камнеметных стреляют, когда я в полоне у поганых был. Много народу тогда погибло, пока катили эти бесовские машины. Их изготовить к стрельбе нужно, и заряды огненные сыскать. Сами не сдюжим.

– Как же быть? – спросил Коловрат, с сомнением глядя на деревянную махину.