На Руси было немало легенд и преданий о ярых богатырях, воины пересказывали былины о Демьяне Куденевиче, воеводах Рагдае Удалом и Волчьем Хвосте, но пожилой витязь никогда не думал, что ему выпадет случай увидеть неистового героя воочию.

О том же, видать, думали и остальные рязанцы. Они молча, испуганными глазами наблюдали за кровавым побоищем и только качали головами, не веря своим глазам. Казалось, даже раненые перестали стонать и затаили дыхание в напряженном ожидании. Не мог один человек справиться с пятнадцатью врагами. Не мог, а справлялся. Да так, что снег из белого стал багряным, а кругом валялись только искромсанные тела, отрубленные конечности и кишки.

Кровь покрывала Коловрата с головы до ног, но он этого не замечал. Он вообще ничего не видел, кроме бегущих от него врагов. Ярость жгла изнутри, давала силы, отметала все лишнее. Не было ни боли, ни страха, ни жалости. Ничего не было – только стремление колоть и рубить. До последнего вздоха.

Между тем из вернувшихся в Рязань мунгалов в живых остался только один. Евпатий осыпал его градом ударов с обеих рук, но низкорослый наездник был быстрым и умелым. Несколько долгих секунд у него получалось отражать сумасшедшие атаки, но видно было, что силы уже на исходе. В конце концов, Коловрат пробил его защиту и рубанул по широкой дуге, рассекая врагу грудь.

Мунгал выронил саблю и с криком упал в снег, хватаясь за рассеченный по всей ширине тулуп. Крови не было – из-под лохматой овчины поблескивали начищенные металлические бляшки. Новая кольчуга, снятая с убитого уруса, спасла ему жизнь. Однако падение выбило из Астая дух. Грудь чудовищно болела, но валяться было некогда. Опершись на руку, мунгал попытался встать, только вместо этого взвыл от боли – один тяжелый сапог придавил его ладонь к земле, а кованый каблук второго с хрустом врезался в грудную клетку. Астай рухнул на спину, а над ним навис залитый кровью демон.

Демон смотрел тусклыми голубыми глазами, в которых не отражалось ничего. Даже ненависти или жажды крови. Только пустота. Такие глаза бывают у мертвецов. Но этот мертвец тяжело дышал и сжимал в руке длинный меч.

– Ты пожалеешь об этом! Великий хан такого не прощает! – завопил от страха Астай.

Демон нахмурился и глянул на грудь поверженного врага. Звенья и бляшки новой кольчуги снова блеснули, а в ответ им блеснули и глаза Коловрата – такой доспех ковали на княжеской кузнице для гридей.

Взмаха меча Астай не заметил.

На отсеченную голову Евпатий даже не взглянул. Он посмотрел по сторонам, выискивая новых врагов, и увидел, что у него за спиной их не меньше тысячи.

Спасибо тебе, Господи!

Кровь снова забурлила, исторгая из горла звериный рев, и Коловрат рванулся навстречу новой битве.

– Он их порубил! – крикнул кто-то в толпе, и многоголосица подхватила:

– Слава Коловрату! Слава Евпатию Неистовому!

Рязанцы и дружинники зашумели в восторге, улыбаясь и хлопая друг друга по плечам. Но через несколько мгновений здравицы затихли, сменившись недоуменным молчанием, а затем и вовсе криками страха.

– Он идет на нас! Господи спаси и сохрани! Остановите его кто-нибудь!