– То есть, если мы снова наденем форму и начнем ходить вразвалку, рыгать и сквернословить, все будет в порядке? – уточнила Полли.

– Позвольте мне… – послышался еще один голос. Фракк взглянул на говорящего.

– А, бригадир Стоффер. Слушаю.

– Все это, черт возьми, довольно глупо, генерал…

– Гм! – сказал Фракк.

– Что? – озадаченно спросил Стоффер.

– Здесь женщины, бригадир. В том-то, ах-ха, и беда.

– Вот именно, черт возьми! – сказала Холтер.

– Я понял, генерал. Но отрядом командовал мужчина, не так ли?

– Лейтенант Блуз утверждает, что он мужчина, сэр, – сказал Клогстон. – Поскольку он офицер и джентльмен, я готов поверить ему на слово.

– Значит, вопрос решен. Юные леди помогали ему. Сопутствовали. Хитростью провели в крепость. Славные традиции борогравских женщин и все такое. Они никакие не солдаты. Дайте командиру медаль побольше и повысьте до капитана, а об остальном забудем.

– Прошу прощения, генерал, – сказал Клогстон. – Я посовещаюсь с обвиняемыми – то есть я назвал бы их обвиняемыми, если бы кто-нибудь просветил меня, в чем конкретно их обвиняют.

Он подошел к отряду и понизил голос:

– Думаю, это лучшее, чего вы добьетесь. Возможно, мне удастся выговорить и денежное вознаграждение. Что скажете?

– Но это просто нелепо! – возмутился Блуз. – Они выказали невероятную смелость и решительность! Без них мы не добились бы успеха!

– Да, лейтенант, можете так и сказать, – сказал Клогстон. – Стоффер предложил неплохой вариант. Все получат то, что хотели. Нужно лишь избегать каких-либо упоминаний о том, что вы действовали как солдаты. Смелые борогравские женщины пришли на помощь отважному герою. Отлично. Времена меняются, и вы помогаете им меняться быстрее. Идет?

Они переглянулись.

– Э… я не против, – сказала Маникль. – Если остальные «за».

– Значит, ты предпочтешь родить ребенка без мужа? – спросила Полли.

– Может быть, он уже погиб… кем бы он ни был, – Маникль вздохнула.

– Генерал – влиятельный человек, – продолжал Клогстон. – Возможно, он…

– Ну нет, я не куплюсь, – сказала Холтер. – Снова чертово вранье. Да пошло оно.

– Тьют? – спросила Полли.

Тьют чиркнула спичкой и уставилась на огонь. Она и впрямь могла раздобыть спички где угодно.

Наверху снова что-то треснуло.

– Маладикт?

– Б-б-будь что б-б-б-будет. Я г-г-говорю «нет».

– А вы, лейтенант? – спросил Клогстон.

– Это бесчестие, – сказал Блуз.

– Если вы не согласитесь, могут быть проблемы. В плане карьеры.

– Я сомневаюсь, что у меня в принципе будет карьера, вне зависимости от исхода. Я не хочу жить с этой ложью. Я знаю, что я никакой не герой. Всего лишь человек, который очень хотел стать героем.

– Спасибо, сэр, – сказала Полли. – Э… Яшма?

– Ета, один тролль, который меня арестовал, врезал мне дубиной, а я, ета, швырнула в него столом, – сказала Яшма, глядя в пол.

– Я возражаю против жестокого обращения с плен… – начал Блуз, но Клогстон перебил:

– Нет, лейтенант. Я кое-что знаю о троллях. Они… предпочитают физический контакт. Э… что, рядовой, тебе приглянулся тот тролль?

– Ниче так, мне нравится, – ответила Яшма и покраснела. – Я, ета, тоже не хочу, чтоб меня отправили домой. Мне там делать нечего.