Фьюрри вскочили, обеспокоенно глядя то на родителей, а то укоризненно на меня, безмолвно спрашивая: «Ты что натворила?!»

Но я и сама растерялась. Хотела, чтобы они прониклись, услышали меня, а сейчас испугалась. Никогда не видела его в таком состоянии.

– П-папа? – голос дрожал. Но сделав пару глубоких вдохов, он овладел собой.

Родители переглянулись, и мама неуверенно произнесла, глядя на него:

– Она же не могла этого придумать…

– Он ещё молод и избалован. Я поговорю с его отцом, чтобы ему объяснил, как следует вести себя с невестой, – с каждым словом его голос обретал уверенность.

– Что-о-о?! – воскликнула я, не веря своим ушам и чувствуя себя преданной самыми родными. – Как вы можете!!! Он уже сейчас хватает меня и насильно целует, распуская руки, а вы не можете его приструнить. А если женится на мне? Он же так и продолжит надо мной измываться, а вы и слова против не скажете, ведь всё законно и на правах мужа!

Слёзы брызнули из глаз, и я выбежала из кабинета.

– Элизабет! – донеслось мне вслед, но я не остановилась.

Прибежала к себе в комнату и упала на постель, отчаянно рыдая. Никто не бросился за мной. Я сама успокоилась, умыла припухшее от слёз лицо и принялась собирать вещи, которые могут понадобиться. Похоже, я теперь не скоро вернусь в родительский дом.

Когда в комнату неуверенно заглянула мама, я уже была спокойна и собранна.

– Лиззи, давай поговорим…

– Мам, я хочу вернуться в школу. Прикажи, чтобы меня отвезли.

– Насчёт Гловеров…

– Слышать о них не хочу! – вспылила я. Оказывается, не так спокойна, как мне казалось.

– Я хотела сказать, что брачный договор ещё не подписан. Из-за того, что тебя вчера не было, отложили на потом. Отец потянет до лета с решением. Если Гловер не изменит поведение, никакой помолвки не будет.

– Спасибо, – с кислым видом поблагодарила я. – Можно, я уже поеду? Мне к урокам подготовиться надо.

– Да-да, конечно, – с облегчением произнесла она, радуясь окончанию неприятного разговора.

Мама вышла, а я обессилено села на постель. Её слова меня нисколько не успокоили. Я не знаю, что теперь должен вытворить Гловер, чтобы они отказались от идеи поженить нас.

А папа? Как он мог! Всегда была уверена, что он защитит от всего и убьёт любого, кто хоть пальцем меня коснётся или обидит. А Гловер ведёт себя развязно, уже сейчас унижает меня, а папа на всё закрывает глаза.

Родители меня не слышат. Вернее, не хотят слышать. От этого на душе было горько и обидно. Лучше в школе сидеть безвылазно, чем дома. Не хочу никого из них видеть! Я чувствовала, что меня предали и больше не будет, как прежде. Я потеряла к ним доверие, и мои мечты представить им когда-нибудь Адриана рассыпались пеплом.

Обвела комнату взглядом, прощаясь. На душе было странное ощущение, как будто не вернусь сюда больше никогда. Это меня встревожило. Постаралась прогнать гнетущее чувство. Подхватив саквояж с вещами, вышла из комнаты, решив подождать на улице.

Провожала меня только мама. Она сказала, что отец куда-то срочно уехал. Порывалась мне всё время что-то сказать, но сдерживалась. Лишь когда я уже села в экипаж, произнесла: