Все засмеялись.

– Мы потеряли в этих горах до тридцати тысяч только убитыми, – «подогрел» ситуацию граф, – полагаю, господа, мы с радостью уступим вам честь проливать здесь кровь.

Ротмистр снова постучал по своему бокалу. Он был явно недоволен тем, куда и как зашел разговор.

– Господа, я вынужден всем вам напомнить о благоразумии. Как в словах, так и в делах. Мы собрались здесь для того, чтобы выслушать послание Его Императорского и Королевского Величества Эдуарда Девятого Английского из уст его полномочного и доверенного представителя.

– Да, верно! – поддержал кто-то.

– Господа, Эдуард Девятый Английский приветствует сие собрание, равно как он приветствует и поддерживает стремление всех угнетенных народов к свободе. Его Императорское Величество, – граф сделал рассчитанную паузу, чтобы отпить из бокала, – так же полагает, что система власти в России, рассчитанная на отправление единым лишь монархом всей полноты власти, устарела и нуждается в корректировке в соответствии с требованиями времени. Его Величество полагал бы форму правления, принятую сейчас в Великобритании: конституционный монарх и народное собрание – парламент, разделяющие между собой всю полноту верховной власти оптимальным сочетанием народного представительства и единоличной воли, в том числе и для Российской империи.

Граф замолчал. Наступила тишина.

– И? – не вытерпел кто-то. Граф вопросительно посмотрел на него.

– Король готов оказать нам необходимую помощь?

– В чем, сударь?!

– В нашей борьбе.

– Борьбе, сударь? Король полагает борьбу делом исключительно личным. Какого рода помощи вы желаете от моего суверена?

– Например…

Говоривший замолчал, прежде чем успел высказать еще более опасные слова.

Снова заговорил ротмистр:

– Господа, как я и говорил, для Великобритании в той ситуации, в которой она находится, было бы глупо рисковать прямой конфронтацией с Россией. В этих условиях приветствие и благословение Его Величества Эдуарда Английского для нас очень важно, ибо показывает, что ты на правильном пути. Однако для столь многоопытного человека, как вы, вероятно, глупо выразить только это приветствие и не поведать нам свои мысли о том, как воплотить нашу мечту в реальность.

Это было приглашением к продолжению разговора, однако теперь любой из сидящих за столом мог поклясться, что бунташные и разжигающие на мятеж слова были сказаны лично от имени графа Сноудона, но никак не от английского монарха, и потому Эдуард Девятый ни в коей мере не может нести ответственность за неосмотрительные слова своего вассала.

– Мечту, сударь?

– Россию, где власть ответственна перед народом, а не прячется за высокой оградой дворца и Высочайшей волей, не нуждающейся в разъяснениях.

– Полагаю, сударь, это смелая мечта.

– Да, но разве с мечты не начинались империи? – запальчиво сказал кто-то из собравшихся за столом.

– Да, возможно, вы правы.

Граф Сноудон снова выдержал паузу.

– Что касается вашей мечты, господа, то я могу посоветовать вам одно: не брезгуйте людьми и их волей. Заметьте, господа, я сказал – людьми, а не народом. Любая монархия, по крайней мере, та, которая не сталкивается с заговорами, бунтами, мятежами и всеобщей ненавистью каждую минуту своего существования, базируется на фундаменте, состоящем из народной воли. В то же время воля каждого конкретного человека может не только не совпадать с волей народа, но и прямо противоречить ей. В искусстве находить баланс интересов между большинством и меньшинствами и заключается суть демократии. Но если идти еще дальше – высшей формой демократии является замена большинства на совокупность меньшинств и правление от их имени, а не от имени некоего «большинства».