К девяностым годам удалось завершить выравнивание уровня жизни на юге Империи, в бывших владениях османов. Теперь они жили не хуже русских – с поправкой на то, что не нуждались в столь капитальных жилищах и им не нужны были расходы на отопление.
Последующие двадцать лет были годами, когда почти весь добавочный общественный продукт, производимый Империей, был направлен на улучшение жизни людей. И это было заметно: на Востоке, например, где строить было проще и дешевле, нормой было строительство полутора квадратных метров в год на человека, и для большой семьи квартира в сто двадцать – сто пятьдесят метров площади перестала быть мечтой. Нормой стало и владение двумя автомобилями, а не одним. Давно было забыто недоедание – заброшенные земли были окультурены и позволяли снимать по два, по три урожая в год. Даже среди нищих не было голодных ни на севере Империи, ни на ее юге. Нищета определялась отсутствием машины и хоть какого-то собственного жилья.
Несмотря на резкий рост террористических эксцессов, кардинально изменилась ситуация в области безопасности. Десятилетиями нерешенная проблема откровенно враждебной Британии была решена за девяносто часов – и Британия в этой войне потерпела столь тяжелое поражение, на восстановление от которого потребовалось бы лет двадцать. САСШ так же потерпели поражение и переживали тяжелый внутренний кризис, в стране были сильны англофобские и русофильские настроения – в той же войне Россия первая определилась в своей позиции и выступила против Британии.
И коли все физиологические потребности и потребности в безопасности были удовлетворены, настала пора переходить на более высокие ступени пирамиды. Вот тут-то и выяснилось, что потребности в самореализации в России, в Средней Азии, на Востоке понимают совсем по-другому. Кушать хотят все одинаково, и безопасность 1 это тоже понятие одинаковое для всех народов, а вот мечты разные.
Что, например, могло не устраивать блестящего кавалергарда, наследника миллиардов, внешне совсем недурного собой, через постель которого прошла половина светских дам Петербурга? Что вообще может не устраивать в этом случае?
Неся необременительную службу при русском дворе и по вечерам возвращаясь в родовой дворец, построенный в центре Петербурга, ротмистр гвардейской кавалерийской бригады Саид Алим-хан, наследный принц Бухары в свободное время любил заниматься историческими изысканиями. И изыскания эти он вел в строго определенном направлении.
Сто с лишним лет тому назад его дальний предок, как и положено эмиру, имел четыре жены. Но этого ему было недостаточно, и он имел гарем, но гарем особого рода, немного не такой, как в Турции. У него было несколько доверенных лиц… все они были старухами, но старухами, искусными в любви, бывшими наложницами отца, а то и деда, отлично знающими, что нужно мужчине. Они рыскали по всему Бухарскому эмирату, прислушивались, вынюхивали. Если кто-то говорил про то, что где-то подросла красивая и добрая девушка, они моментально устремляли свои стопы туда. Бухарский эмират жил по нормам и правилам ислама, и молодые девушки на выданье носили паранджу, хотя уже тогда он был под протекторатом Российской империи. Но эти старухи смело входили в любой дом, задирали паранджу на девушке, и если им нравилось то, что они видели, то задирали и юбку. Потом они забирали девушку с собой – если родители осмеливались протестовать, то убивали их самих и всю семью. Такими вот любовницами эмир пользовался только один раз, после чего их ждало одно из трех. Если эмиру нравилось – их выдавали за важных сановников империи, обесчещенных и часто уже с животами, все это считалось нормальным, и никто не протестовал. Если эмиру не нравилось – девушку продавали работорговцам, бухарским евреям, которые переправляли ее в какой-нибудь восточный бордель. Если же девушка осмеливалась оскорбить эмира – ее убивали, чаще всего после группового изнасилования стражей.