Если вы окажетесь на Виа Мондольфо, одной из улиц квартала Санта-Базилио, которая в полном праве может называться гордым именем «улица», и пойдете от нее на восток – возможно, вы окажетесь как раз в том самом проулке, о котором пойдет речь. Там их много – восемь, так что шансы оказаться в правильном – один к восьми. Все они одинаковы – узкие, темные, замусоренные, потому что уборщики часто не могут проехать по этим проулкам на своих маленьких юрких машинках: достаточно одному несознательному заехать в проулок на своей машине, и voila. Стены этих пещер составляют дома, построенные как раз в те времена. Сейчас это – не более чем доходные дома, сдаваемые на срок от одного месяца.

В одной из квартир на последнем этаже – съемных, конечно, – ее жилец проснулся, когда еще не рассвело. Привычно бесшумно, ставя ногу с пятки на носок, прошел в ванную, крутанул холодный кран. Встал под душ, наслаждаясь десятками бичей, стегающих его тело. После Африки он находил истинное удовольствие в том, чтобы постоять под холодной водой.

Горячая вода здесь была – от газового котла. Но он его никогда не включал – не считал нужным.

Претерпев ставшую привычной для него пытку, человек выключил душ и наскоро вытерся полотенцем. Прошел в закуток, который по какой-то злой насмешке прозвали кухней[57]. Принялся готовить себе завтрак.

Его обед был скромным и непритязательным: он ел на завтрак всегда одно и то же и никогда не пытался разнообразить свое меню. Яичница в четыре яйца, без молока, ветчины, круто посоленная. Немного хлеба. То, что осталось от вчерашнего ужина, – обычно это кусок остывшей пиццы. Немного молока.

Все это он приготовил себе и тут же, на кухне, съел в полном молчании и сосредоточенности. Ничто не нарушало тишину – как и все профессионалы, этот человек не купил себе ни радио, ни телевизора: посторонние звуки могли заглушить тяжелые или, наоборот, осторожные шаги на лестнице, шорох черепицы, едва слышный скрип стеклореза, вырезающего дыру в окне…

Профессионалы…

Покончив с завтраком и вымыв за собой посуду, человек прошел в комнату, которая служила ему спальней и служила бы гостиной – если бы он принимал гостей. Но он не принимал гостей – и спал поочередно то в спальне, то в столовой.

Свой костюм он приготовил еще вчера – темно-синяя форма карабинеров с положенными нашивками и специальным шевроном, удостоверяющим его принадлежность к римской квестуре. Это был не маскарад – это была его настоящая форма. Форма помощника римского квестора[58], которым он последние несколько месяцев и являлся.

На кровати лежал пистолет. Его табельный, выданный ему в оружейной, – хотя вчера он потратил три часа на то, чтобы привести его в состояние, необходимое для исполнения его замысла. Штатные черные пластиковые рукоятки он вчера заменил на специальные, от «Crimson Trace», они были ненамного толще, чем штатные, но включали в себя малогабаритный лазер, кнопку для его включения и плоский аккумулятор, подобный тем, какие используют в мобильных телефонах. Для того чтобы отличить модифицированный пистолет от штатного, надо было взять его в руки и присмотреться, а лазерный прицел будет ему остро необходим для того, что он задумал. Ствол пистолета он также заменил на нештатный, с резьбой, и на него насадил короткий, зачерненный титановый глушитель от «DeGroat» – самый маленький и легкий пистолетный глушитель из тех, какие присутствовали на рынке, он увеличивал общую длину пистолета всего на треть. Получившееся оружие он опробовал, стреляя прямо в своей квартире по мешку, набитому старыми газетами. Получилось весьма неплохо: пистолет без глушителя нормально входил в штатную оперативную кобуру, с глушителем – проблемнее, но тоже входил, потому что у его кобуры не было низа, она была универсальной. Он еще не решил, как поступать. Скорее всего – он все же наденет глушитель заранее, времени накручивать его даже в толпе не будет. Все время, которое у него будет, – это две, максимум пять секунд. За это время он должен выхватить пистолет и сделать, по меньшей мере, два прицельных выстрела.